Конечно, Таранов уверил меня, что никто из связанных с «Астратуром» парней в Василиваныча не стрелял. Но мне уже стало неинтересно ему верить. Вообще я круто поговорил с ним! По-моему, именно это и называется «всыпать по первое число!». Решительно и смело — как не по телефону!
Почувствовав себя героем, я расправил плечи, гордо вскинул голову и решительно зашагал по Невскому мимо метро. Мне вдруг срочно захотелось романтики. Если учесть, что официантки работают обыкновенно «два через два», у меня имелся шанс застать Настю в кабачке.
Все обломилось. Несмотря на дневное время, ночник был забит народом — великая сила скрытой рекламы нагнала в него людей, жаждущих взглянуть на тот стульчик, на котором Шамиль сидел последний раз в своей жизни, но Насти я так и не приметил. Только зря потратился на стакан пива. Вообще мне показалось, работала другая смена.
Значит, не повезло. Уходя, я поинтересовался у гардеробщика:
— Не планируете вывесить на почетную доску фотку девочки, обслуживавшей покой ного?
Он болезненно дернулся. Затем узнал меня.
— Замучили! Серые, милицейские, да и газетчики. А их всех уже уволили.
— Газетчиков?
— Девочек. Всю смену.
— Чтоб не болтали лишнего, что ли?
Странно…
— Не! Так уволенные болтать только боль ше будут. Не! Просто у хозяина правило: раз в два-три месяца персонал менять, чтоб не зажрались. Знаешь, сколько…
Гардеробщик отвернулся, чтоб смахнуть следы обиды шарфом клиента.
— Ладно-ладно! Понятно!
Делать было нечего. Та ниточка, которая могла привести меня к Насте, теперь в первую очередь тянулась в кабинет менеджера кабака — только там, наверное, я еще мог узнать координаты симпатичной мыслящей тростинки. Но мне показалось, что у этого джентльмена с кожей цвета черной слоновой кости сейчас достаточно других проблем. Наверняка с этим вопросом к нему уже подкатывались милицейские, и любой праздношатающийся гражданин типа меня рисковал налететь на неадекватную реакцию. Милицейским менеджер отказать не мог — и я в красках представил себе, как он отреагирует на не имеющее под собой законной основы любопытство.
Краски получились мрачными. «Роллинг Стоунз» — «Раскрась это черным», да!
— Ай лук инсайд май селф, энд си май хат из блек! — желая приободрить знакомого гардеробщика, пропел я ему в спину.
Он вновь затравленно дернулся, обернулся и с подозрением посмотрел куда-то мне за спину. Хе-хе, похоже, он решил, что в его ресторанчик пожаловал сам Мик Джеггер! Я никогда не подозревал за собой такого выдающегося вокального таланта.
