— Может быть, есть сотовый? Хотя бы без SIM — карты… Я бы вставила свою: мой разрядился. Или зарядка для Samsung — это было бы чудесно!
Старушка с недоумением смотрела на девушку, пока та говорила. Нахмурив лоб и почесав в затылке иссохшими пальцами, она поправила выцветший платок и, наконец, додумавшись до чего‑то, пробормотала:
— Нет, доченька, зарядку я уже давно не делаю — стара стала.
Мира не знала, плакать ей или смеяться.
— Как же вы без телефона‑то? — не удержалась девушка от вопроса. — Если вдруг что случится: несчастный случай, плохо станет — даже скорую помощь не сможете вызвать.
— А я, если что, к бабе Шуре хожу. Она вон, — старушка сделала неопределенный жест в сторону двери, — напротив живет.
Мира передернула плечами, словно от холода, и отодвинулась подальше от двери, словно боясь, что ее выгонят наружу. Они — двое убийц — могут быть где угодно. Может быть, стоят за этой самой дверью, ожидая, пока она выйдет наружу. Не слишком ли громко она говорила, рассказывая доброй бабушке о своем жутком приключении?
— Ты расскажи, дочка: где ж с тобой такое приключилось?
— Здесь же, с той стороны дома, — Мира указала направление. — Я пряталась в палисаднике.
— Пойдем, доченька, посмотрим. Окна‑то у меня как раз на ту сторону выходят.
Идя с замирающим сердцем за старушкой, неспешно шаркающей по коридору, Мира попросила:
— Только, ради бога, не включайте свет: они могут нас увидеть.
Бабуля понимающе закивала, а девушка подумала, что ее слова, особенно это неопределенное «они», звучат, как параноидальный бред.
Отодвинув тяжелую штору, девушка выглянула в окно. Хотя луна опять скрылась за тучами, двор хорошо освещался фонарем, включившимся слишком поздно. Несмотря на то, что квартира располагалась на первом этаже, несмотря даже на кусты, из окна открывался хороший обзор на место недавней драки: Мира хорошо его запомнила. Но теперь там никого не было, совсем никого. Тщетно девушка вглядывалась в темноту, боясь увидеть на земле распростертое тело или лужу крови. Но тела однозначно не было, а кровь, даже если она и была, разглядеть не представлялось возможным.
— Что‑то никого не видно. Или меня мои старые глаза подводят? — пробормотала старушка, привычным движением протирая стекла очков.
— Я тоже никого не вижу, — отозвалась Мира.
— Может, и жив твой милок, и здоров, а ты зря глаза выплакиваешь по нему, — проговорила бабуля.
— Как я хочу в это верить! — вздохнула Мира.
— Пойдем, девочка, я тебя чайком угощу. А после наведаемся к бабе Шуре, и ты позвонишь куда надо.
