— Merci, — ответил Урчаев и, выкурив с антрактами три сигары, все еще видел, что Сапфиров, олимпийски величественный, как Зевс, углублен в чтение и подписывание бумаг.
— Барков, пожалуй, уйдет и три грации не станут ждать, — подумал Урчаев и встал.
— Так я вас подожду здесь в сквере напротив, — сказал он.
— Нет, нет, — торопливо спохватился Сапфиров: — я сейчас; вот только записку домой. И с этими словами он поднялся с места и выпрямился во весь рост. Шаловливый огонек засверкал в его сузившихся полинялых глазах.
Он писал: «Дорогой друг, не жди меня сегодня к обеду, я приглашен к Подшивалову, а оттуда поеду на заседание. Не беспокойся, если запоздаю немного. Твой Коко».
Заклеив конверт, он позвонил курьера и, лаконически промолвив — «барыне», вышел вместе сУрчаевым из опустевшей канцелярии.
Барков, в томительном ожидании, сидел на скамейке, а перед ним, точно Лотова жена, продолжал стоять Семен с жаждущим, молящим взглядом.
Подозвав парный экипаж, приятели уселись. Один из сторожей присутствия таинственно вынес ящик с винами и проч., старательно силясь прикрыть его чуть ли не собственным туловищем, передал в руки извозчика и промолвил: — Осторожнее!
На одном из летучих мостков, около содержателя лодочной пристани, в умопомрачительных весенних туалетах и шляпках стояли Надя, Валя и Маня, а позади их субретка Дуня.
— Ах, как хорошо и предупредительно заставить нас ждать целые три четверти часа в самой томительной скуке! — накинулись три грации на новоприбывших.
— У меня сделался сплин и предупреждаю, что я буду в прескверном настроении духа, — заявила Надина.
— А у меня голова болит, чуть солнечный удар не сделался, — подхватила Валя.
— Я не при чем, не при чем… Меня самого задержали, — оправдывался Урчаев.
— Это я, m-mes, виноват, — объявил Сапфиров с сияющей улыбкой.
— Да? — протянули девицы. — Вам-то на первый раз можно отпустить прегрешения.
— Вот тебе раз! Это почему же? Он также подлежит взысканию! — фамильярно заявил Урчаев. Сапфирова, как человека порядочного круга, это несколько покоробило, но это ощущение скользнуло мимолетно по нем, не задерживаясь долго, под впечатлением ясного весеннего дня, солнечного блеска и обаятельного женского общества.
— О, что вы! Г-н Сапфиров, натурально, мог быть занят делами: он так много работает… Мы охотно извиняем.
— Дороховский — лодку! — завопил капитан во все горло. Лодку подали.
— Позвольте вашу руку, сказала Надина Сапфирову: — я беру вас к себе в пажи. Вы довольны?
