— Знаете, что можно было бы составить преинтересную книжку о получивших право гражданства искажениях русского языка.
— Еще бы, в особенности об искажениях, введенных так называемыми интеллигентами. А кстати, вы понимаете, что значит слово «интеллигент»? Для меня оно совершенно темно.
— Темно? Не знаю почему. Оно отвратительно по этимологическому происхождению, по уродливому превращению французского прилагательного в русское существительное, но если оно и не имеет, так сказать, смысла прирожденного, то, во всяком случае, общим употреблением значение его определилось.
— Определилось? Когда мне говорят, что на селе у меня кузнец — мужик интеллигентный, а в газете я читаю, что найдено мертвое тело неизвестного человека, судя по одежде — интеллигентного, это, по-вашему, определенно?
— Вы чересчур прижимаете к стене; это диалектика, а в душе вы отлично понимаете и слово, и то значение, в котором оно употребляется.
— Да не в том дело вовсе, понимаю ли я или нет — немудрено и понять, в конце концов, когда вам навязывают и навязывают; если я что-нибудь понимаю, то это моя скромная заслуга, а не свойство слов. Я только утверждаю, что смысл этого слова неопределенен, туманен, висит в воздухе, как, впрочем, многое, что происходит из этой среды.
— Из какой среды?
— Из интеллигентов.
— А, вот видите, вы отлично знаете, что значит «интеллигент».
— Ну, положим, что знаю; сдаюсь. Но они сами-то от этого разве определеннее?
— Да отчего вы говорите «они»? А вы сами-то разве не интеллигент?
— Послушайте, я мог бы рассердиться, но вы сказали, — мы пребываем в одной стихии, и я знаю, что вы это нарочно, чтобы дразнить меня.
— Сдаюсь и я. Вы не интеллигент.
— Очевидно нет; я дворянин, разночинец, адвокат, художник, все что хотите, но не интеллигент.
— Да, но по их понятиям…
— По чьим понятиям?
— Интеллигентов.
— Ах, да. Ну-с, так по понятиям интеллигентов?..
— По понятиям интеллигентов, «интеллигент» не есть указание рода деятельности, так как в каждом роде деятельности могут быть люди интеллигентные и неинтеллигентные…
— Ну да, как мой исключительный кузнец.
— Как прекрасно доказывает ваш исключительный кузнец. Не род деятельности, но и не сословие, так как и в каждом сословии могут быть интеллигенты и неинтеллигенты.
— Как прекрасно доказывает мой неопознанный мертвец.
— Вы невозможны.
— А что же тогда? И не род деятельности, и не образовательный ценз? Что же в таком случае?
— Скорее… образование…
— Пожалуйста! Сколько раз мы слышали: «Помилуйте, человек высшего образования, и кто бы мог подумать, что такой неинтеллигентный!» Нет, нет, вы отлично сознаете, что не знаете, что такое интеллигент. А теперь я вам скажу. Это слово — порождение классовой зависти. «Я не хочу быть тем, откуда вышел, не могу сделаться тем, куда и не хочу проникнуть, и вот я себя возвожу в сословие, именую себя интеллигентом: из кого я вышел, те хуже меня, а кто себя считает выше меня, те ничем не лучше меня, напротив, они родились, а я сам дошел». Вот откуда это слово. Что оно значит, этого никогда никто не определит; этимологическое его рождение, как вы справедливо заметили, отвратительно, а психологическое его зачатие — это, как я вам сказал: стремление создать себе сословие; оно зараз осуществляет «эгалитэ» и «сюпериоритэ».
