Еще раз пять Тёма вскидывал лук, и гребенчатых голов с закрытыми глазами, просунутых под ремень, и скрюченных лапок, цепляющих его при каждом шаге за джинсы, прибавилось, пока добрались до подножия последней террасы.
Добычу Тёма сложил на груду щебня под скалой. Рядом положил лук и стрелы. Обмахнул с джинсов бурую цветочную пыльцу. Дротик забросил за спину, примерился, ловко, быстро полез по стене. Юнг двинулся за ним вслед. Он старался повторять за Тёмой движения. Иногда ему это удавалось. На господствующую высоту влезли почти разом.
Плоская полоса метров двадцать шириной тянулась в обе стороны и была похожа на верхушку Китайской стены. Была она буро-зеленого цвета, от покрывавшей ее той же высокой травы с метелками мелких цветов на верхушках. Ветер трепал и шевелил бурое покрывало, а под ним до самого горизонта темно-синий, почти черный, весь ребристый от волн океан.
Оглянулись вниз на долину, и даже Тёма, пошатнувшись, отступил на шаг. Они стояли на самом краешке стенки огромной, вытянутой чаши.
Стенка уходила, закругляясь, туда, откуда принесло их потоком. По ту сторону долины она тянулась тоже. Вниз по реке крошилась, ломалась, сходила на нет. Там от нее отломился огромный кусок, открывая реке путь вниз, вдоль протянувшегося до горизонта острова. Края его были скалистыми и рваными. И две вершины поднимались над частоколом мелких, острых скал вдоль побережья — одна, коленчатая и длинная, походила на подзорную трубу. Другая, едва видневшаяся, была кругла, как стол.
С того места, где стояли Тёма с Юнгом, было видно — остров в океане один.
