— Раньше, когда ей надо было появиться в мое время, она оставляла мне записки. Сейчас я ничего не нашла, только влажное полотенце в ванной. Вчера оно было сухим. Если она ворует мое время по минутам, то кто может помешать ей сделать это по часам, дням и, наконец, забрать у меня все. Я не знаю, что делать, Мэттью. Как с ней бороться? — Она умоляюще посмотрела на меня.
Я тяжело вздохнул, не зная что отвечать.
— У меня есть знакомая психиатр. Она приезжает сюда на уик-энды. Можно обратиться к ней.
— Нет! — Аманда резко встала. Ее пальцы, сжимавшие шаль, побелели от напряжения. — Она обязательно попытается объединить нас в единое целое.
Я поднялся и осторожно взял ее лицо в руки.
— Разве это будет так страшно? Все время будет только твоим.
— Но ведь я… Я только часть того… что есть в Селене.
Она отодвинулась от меня и покачала головой.
— Это невозможно. Я этого не вынесу. Я не могу существовать иначе, чем сейчас. Мэттью, обещай мне, что скажешь мне, если встретишь Селену. Я должна знать, когда она крадет мое время.
Мне не хотелось обманывать ее, но по-другому было нельзя. Я сделал честное лицо и твердо произнес:
— Обещаю.
Аманда вернулась ко мне, спрятала лицо на моей груди.
— Ты — единственный, кому я верю. Тебе и отцу.
Не знаю, было ли мое лицо таким же виноватым, как я себя чувствовал, но на всякий случай поблагодарил Господа, что она не может его видеть.
Она шевельнулись в моих руках, тело ее напряглось, запрокинув голову, поцеловала меня.
Отстранившись, я пристально посмотрел на нее и прошипел:
— Селена, что ты здесь делаешь? — Мне показалось, тебе надо говорить с нами обеими.
Она выскользнула из моих рук и свернулась клубочком на стуле. Тени вокруг нее сгустились, все пространство заполнил пульсирующий голубой свет. В одежде Аманды она выглядела неестественно. Было видно, как сгустки энергии перекатываются у нее под кожей.
— Говори, — потребовала она.
— Я собирался сделать это сегодня утром. Что я скажу Аманде, когда она вернется?
— Мы можем сговориться, и она не догадается, что уходила. Да, спасибо: ты ничего не рассказывал обо мне.
— В следующий раз обязательно скажу. Я не могу ей врать. Все должно прекратиться.
Селена нахмурилась:
— Наши утренние пробежки?
— Абсолютно все: пробежки, плавание, твои тренировки — все. Ты не должна появляться до января.
— Даже мои тренировки? — ее топазовые глаза ярко вспыхнули. — Мне нельзя их прерывать. — Она потянулась ко мне: — Горди, она не живет в это время. Раньше и не замечала, что я его ворую. Я буду осторожна, она не поймает меня.
