— И что же?
— В общем… В тот день у поэтессы Молевой должны были быть гости. Неожиданно она позвонила и сказала, что не сможет их принять. «Я очень занята», — сказала она. По словам говоривших с ней, голос у нее в тот момент был «радостным, почти ликующим». Понимаете?
— Не очень…
— За несколько секунд до смерти у говорившей по телефону Молевой был радостный, почти ликующий голос!
— За несколько секунд до смерти?
— Да. Уронив телефонную трубку, она выстрелила из «нагана» себе в сердце.
— Ну и дела!
— Когда встревоженные гости все-таки приехали, лицо у покойницы было совершенно спокойным… Рядом на столе стоял медный божок. Мширский идол!
И, как написано в мемуарах того времени, «как хлопья белого снега, полетели на другой день после ее смерти из магазинов экземпляры ее книги. В издательство звонили ежеминутно, прося пополнения. Издание разошлось в три дня. Сразу же было выпущено второе, уже с трауром». Были исписаны столбцы газет о книжке и ее авторе.
Успех к Молевой пришел… Но какой ценой!
— Неужели вы думаете — благодаря идолу?
— А вы так не думаете, Дамиан?
— Не думаю, конечно… Во все времена самой мощной «рекламной акцией» являлась смерть художника или писателя. Стоит умереть — и вы знамениты.
— Да, конечно… Очевидно, поэтессе была известна фраза, сказанная художнику Модильяни: «Чтобы прославиться, тебе осталось только умереть!» Но сама эта идея — самоубийство ради успеха? Как она овладела юной поэтессой? Как возникла?
— Просто у девушки были суицидальные наклонности.
— Ну, не знаю… Во всяком случае, ее родные и близкие верили, что идея самоубийства ради успеха была внушена поэтессе «черным демоном катастроф». Так стали называть с тех пор мширского идола. Используя выражение Омара Хайяма, которое часто цитировала сама Анастасия Молева.
— Вот уж не знали тогда, что такое «рекламная раскрутка», а то не стала бы Анастасия с идолами связываться…
— После смерти поэтессы мширский идол был продан ее напуганными родственниками.
— И были еще странные смерти?
— Представьте жизнерадостную симпатичную молодую женщину, обожающую розовую обивку на стульях и позолоченные безделушки. Жизнелюбка, хохотушка, мещаночка… И вот такая бросается в воду с моста. В темную осеннюю холодную воду Невы.
Муж ждал ее всю зиму. Каждый день, садясь обедать, ставил второй столовый прибор. И просил лишь об одном — чтобы она вернулась домой…
— Идола просил?
— Очевидно, да. Ибо она вернулась.
— Вот как?
— Весной к дому, из которого она ушла, приплыла льдина… И в ней — вмерзший труп женщины. Это была она. Говорят, муж снял с ее руки обручальное кольцо. И…
