Оптимизм, сделавший шаг Кленского пружинистым и легким, был не лишен оснований. Так, во всяком случае, ему самому казалось.
Древние были правы: вино — прежде всего источник вдохновения, а уж потом все остальное: зло, яд и так далее…
С некоторых пор Владиславу Сергеевичу вдруг открылась необычайная ясность.
Кленский с очевидностью уяснил наконец истину. Он понял, кто она, эта зеленоглазая девушка с взглядом «теплым, как весна».
Дриада Вита!
Когда знаешь, с кем имеешь дело, действуешь уверенней.
В дриаде соединилось божественное и человеческое. Она не бессмертна, срок ее жизни равен жизни дерева.
Вита — жизнь… Дриада — это жизнь дерева, его влага. Она не так обнажена, как наяды. Она любит собирать цветы. Она привыкла нежиться, отдыхать на влажных мхах. Она — любительница тенистых лесов. Ей свойственна волшебная легкость движений и грация, недоступная простым женщинам. Она разделяет судьбу дерева, с которым соединена ее жизнь…
Теперь он знал, кто она. Дриада, вечно преследуемая, желанная дриада!
Наконец журналист понял, что ему надо делать. Опьянение не знает сомнений. Он был уверен, что хмель открыл ему истину.
Отныне он будет настойчив в погоне.
Она привыкла к играм.
И словно в подтверждение того, что путь избран верный, Кленский довольно скоро снова увидел ее у берега, любующуюся своим отражением в воде.
Конечно, она опять убегала. Но вдохновляющий божественный хмель придал ему сил и смелости. Куда только делась его неловкость и неуклюжесть. Сейчас он бежал, догоняя дриаду, легко и упорно, ничего не боясь.
Ему было весело. Теперь он понял радость этих козлоногих, которые проводят в таких догонялках — тоже своего рода спорт! — всю свою веселую козлиную жизнь.
Наконец-то он догонит ее… Конечно, она опять притворится ивой. Но превращаться уже бесполезно…
Журналист преследовал свою возлюбленную.
Ничего, что она так холодна!
Прохладная, как вода в Мутенке, кожа, зеленые с прозрачными льдинками глаза. Он заглянет в них… И ее взгляд станет «теплым, как весна».
Он растопит этот холод… Он так ее любит, что его любви хватит на двоих. Она растает…
Она ответит на его поцелуй!
Кленский уже почти коснулся своей возлюбленной…
И вдруг внезапная затрещина какой-то железной прямо-таки длани отбросила его метров на пять, не меньше.
И опять этот отвратительный запах скотного двора… И тут же зуботычина!
Кленский очнулся в кустах.
Вита снова исчезла.
Пожалуй, более всего случившееся было похоже на появление разгневанного супруга… А Кленский при этом оказался в роли наказанного любовника.
