– Ой, Би, – сказала она со слезами на глазах. – Эта песня напоминает мне о тебе.
– Мам!
– Хочу, чтобы ты знала, как мне иногда трудно все это выносить.
– Что выносить?
– Пошлость жизни. Но это не помешает мне отвезти тебя на Южный полюс.
– Мы не на Южный полюс едем!
– Я знаю. На Южном полюсе сто градусов мороза[14]. Туда только ученые ездят. Я начала читать те книжки.
Я высвободила руку и включила музыку. Самое смешное вот что. Когда я нарезала диск, то не сняла галочку в меню, и iTunes по умолчанию оставил между песнями двухсекундные паузы. И вот началось то обалденное попурри, и мы с мамой спели You Never Give Me Your Money и Sun King, – ее, кстати, мама знает всю, и испанскую часть тоже, а ведь она по-испански не говорит, она французский учила.
А затем пошли двухсекундные дырки.
Если вам непонятно, насколько ужасно это раздражает, попробуйте подпевать Sun King. Под конец вы бормочете по-испански, уже готовясь насладиться Mean Mr. Mustard. Чем прекрасна концовка Sun King? Тем, что, с одной стороны, вы будто плывете по течению, а с другой – уже предвкушаете барабаны Ринго, которыми взрывается Mean Mr. Mustard. Но если ты забыл убрать галочку в iTunes, то звуки Sun King замолкают, и наступают…
ДВЕ СЕКУНДЫ СУРОВОЙ ЦИФРОВОЙ ТИШИНЫ.
А после Polythene Pam, только стихнет look out – бац! – ДЫРКА перед She Came in Through the Bathroom Window. Это пытка, серьезно. Мы с мамой выли в голос.
Наконец, диск закончился.
– Би, я тебя люблю, – сказала мама. – Я стараюсь. Иногда получается. Иногда нет.
Очередь на паром вообще не двигалась.
– Может, домой вернемся? – предложила я. Конечно, это был облом, потому что в Сиэтле Кеннеди не захочет у нас ночевать. Она боится нашего дома. Однажды она поклялась, что видела, как под ковром что-то шевелится. И как заорет: «Там что-то живое, там живое!» Я ей объяснила, что это просто ежевика растет сквозь пол. Но она была уверена, что там прячется призрак одной из стрейтгейтских учениц.
Мы с мамой взобрались на Холм королевы Анны. Она как-то сказала, что сплетение электропроводов над головой похоже на лестницу Иакова. Каждый раз, когда мы там проезжаем, я представляю себе, как запускаю растопыренные пальцы в эту паутину и играю в «колыбель для кошки».
Мы свернули на нашу дорожку и уже наполовину въехали в ворота, как увидели Одри Гриффин. Она двигалась в нашем направлении.
– Боже, – охнула мама. – У меня дежавю. Что еще ей надо?
– Поаккуратней там с ее ногами.
