— Знаешь, Иван Иванович, я в жизни КЧР заметил одну постоянную тенденцию: карачаевцы начинают играть все большую роль в жизни республики.
— Давно это началось?
— С конца 80-х годов.
— Любопытно.
— Весьма.
— А в каких областях?
— Во всех: от власти до культуры.
— Не ошибаешься?
— Могу подтвердить статистикой. Причем действуют они тихой сапой. По куску, по шажочку.
— Не мытьем, так катаньем?
— Вот именно. А этому процессу еще одна существенная вещь помогла, — продолжал Сергей Сергеевич. — Чисто административная.
— Ты что имеешь в виду?
— Видишь ли, прежде КЧР входила в Ставропольский край.
— Знаю.
— А в ноябре 1990 года республика приобрела некоторую самостоятельность — мы вышли из Ставропольского края. Этот переходной период оказался довольно длительным — бюрократия, волокита и так далее. И карачаевцы сумели использовать его на полную катушку.
— Каким образом?
— Очень просто. Их главари сумели заранее узнать о предстоящем отделении, и подготовились к нему. Буквально создали нечто вроде группы захвата, мирного, разумеется. И как только последовал указ об отделении, они в один день, единым рывком, сумели захватить в республике все руководящие посты.
— Все?
— Все.
— А как же мэр столицы? Ведь Станислав Дерев не карачаевец, а черкес, — возразил Матейченков.
— Это исключение, которое только подтверждает правило, — стоял на своем Завитушный.
— А что было дальше?
— Пик карачаевского национального движения, или, если угодно, возрождения, пришелся уже на следующий — 1991 год.
— А как же остальные народности? — спросил Иван Матейченков, с интересом слушавший своего помощника. — Молча смотрели на этот процесс и молчали?
— Вот-вот, Иван Иваныч, ты нащупал главный нерв. У всех остальных наших этносов — русских, черкесов, абазин и всех остальных — это вызвало сильнейшее беспокойство.
— Надеюсь, обошлось без крови.
— Без крови, да. Но произошло другое событие, которое можно назвать фантастическим. Оно оказалось возможным только в наше сумасшедшее время: на территории Карачаево-Черкесии были провозглашены сразу несколько независимых республик!
— Сколько?
— Пять.
— Ничего себе!
— Не слабо?
— Какие же это республики?
— Считай: Карачай, Черкесия, Абаза и еще две казачьих, с длинными названиями, — перечисляя, Завитушный загибал пальцы. — Ровно пять, как видишь.
— Я этот факт пропустил.
— Об этом очень мало тогда писали… Да, совсем забыл: к этим пяти новорожденным республикам нужно еще добавить независимый Ногайский национальный район.
