Тимофеев скинул шубу и прошелся по комнате. Потом остановился перед чучелом соболя и стал пристально всматриваться в зверька.
Послышался стук. Вошел сторож.
— Я не забыл тебе сказать? Афанасий Демьянович говорили, чтобы вы не стеснялись.
— Говорили, дедушка, говорили, — рассмеялся Тимофеев.
Вскоре пришел Саша Туманов, и они вместе отправились осматривать поселок. К нему из внешнего мира вела только одна тропа, та самая, по которой приехал Тимофеев, но Саша сказал, что в экстренных случаях охотники идут через перевал. Путь этот труден и опасен, особенно в зимнее время, когда бушуют метели.
— Интересно, когда вернется директор? — спросил Василий Данилович.
— К утру, наверное.
— Да-а, — недовольно протянул Тимофеев.
— В заповеднике догадываются, что в тайге неладное творится. Охотники видели пограничников у Царь-сопки, — сказал Саша.
— Куда ведет запасная тропа, о которой ты мне говорил?
— К мысу Соколиному.
«Участок заставы Бабенко», — подумал Тимофеев и вслух добавил:
— По тропе до побережья дней пять пути?
— Не меньше.
Разговор с Сашей заставил Василия Даниловича принять новое решение — рискованное, но единственно правильное: действовать в открытую. Медлить было нельзя. Случилось то, что они с Шиповым не предусмотрели. Событие, о котором не должно было знать много людей, стало известным. Это может насторожить врага, заставить его действовать осторожнее и в то же время быстрее. Нет, ему тоже медлить нельзя.
Простившись с Тумановым, Василий Данилович вернулся в комнату и подготовил шифрованную радиограмму на имя Сысова для передачи полковнику. В ней он сообщил о принятом решении.
Радист еще не заступил на дежурство, и Тимофеев попросил сторожа позвать его. Скоро в дверь постучали. На пороге появился мужчина в стареньком офицерском кителе. Был он невысокого роста, с круглым маленьким личиком, с крохотным носиком-пуговкой.
— Вы меня звали?
— Товарищ Лихорев?
— Так точно, — переходя на военный тон, ответил радист.
— Кем были в армии?
— Командиром роты связи.
— Почему приехали сюда? Ведь могли хорошо устроиться на материке.
— В конце войны я заболел экземой. Меня и демобилизовали по болезни. Мучился я года два. Ни курорты, ни лечение не помогли. Света не взвидел. Однажды ехал на юг и встретился в вагоне с одним рыбаком с Камчатки. Разговорились. Я рассказал ему про свою болезнь. Он говорит: поезжай к нам, у нас есть целебные ключи. Я говорю: не поможет. Он говорит: хочешь — верь, хочешь — нет, а поможет. Я и поехал, здесь вылечился и остался.
