В серых петербургских сумерках был различим силуэт худощавого мужчины, стоящего на стремянке.
– Здравствуйте, – сказала Вероника вежливо, – что это вы тут делаете? Шум, треск, искры… Лазерное шоу Жан-Мишеля Жара отдыхает.
– Стой где стоишь, – посоветовал человек. – Еще наскочишь на стремянку, а я высоты боюсь.
– Да ну?
– Представь себе. – Человек сел на верхнюю ступеньку и закурил. Подумал немного и протянул пачку Веронике. – Ты хорошо меня видишь? Тогда возьми сигарету, если хочешь. Только, ради бога, не сверни лестницу.
Смысловская поспешила его успокоить: отказавшись от сигареты, она нашарила возле стены стул и чинно села.
– Блин, ну где там Константиныч? Говорил я ему, что он не ту пробку вырубил, дурак старый. Знаешь, как меня е… тряхануло? – пожаловался таинственный человек. – А ты чего так поздно явилась, уже нет никого?
– Так получилось, – неопределенно ответила Вероника.
– Слушай, а ты можешь стремянку подержать? А то она шатается, вдруг упадет?
Вероника покорно взялась за лестницу. Тут наконец загорелся свет, человек, пробормотав что-то явно не предназначенное для женских ушей, порывисто вскочил и принялся разбирать клубок проводов, торчавших в середине потолка. Перед глазами Вероники оказались аккуратные ступни, облаченные в коричневые носки в сдержанную полосочку. На вид носки были чистыми, без дырок и проплешин – Вероника даже слегка зауважала их владельца.
– Можно отпустить лестницу?
Человек бросил свои провода и уставился на Веронику. Та поежилась. Никогда раньше мужчины не смотрели на нее так… оценивающе. Только в эту минуту, дожив почти до сорока лет, Вероника вдруг поняла, что выражение «раздевающий взгляд» не фигура речи и не метафора.
Стараясь скрыть смущение, она выпустила лестницу и отступила к письменному столу, где принялась перебирать какие-то ручки.
Тут, слава богу, тет-а-тет был нарушен появлением пожилого дядечки с большой головой и непропорционально длинными руками. Вероника поняла, что это и есть Константиныч. Он коротко кивнул ей и тут же вступил в перебранку с напарником.
«Ладно, – решила Вероника, – какое мне дело до электриков, тем более, кажется, не слишком компетентных. И не слишком вежливых».
Но она не могла заставить себя не смотреть на нахала. Обыкновенный мужчина лет сорока – сорока пяти. Лицо обветренное, смуглое, так что и не поймешь, красивый он или нет. Разве что глаза… Ярко-голубые, в обрамлении густых темных ресниц, они казались почему-то квадратными.
