Оборотни с виа Сесостри - Дино Буццати

Смерть от инфаркта шестидесятидевятилетнего профессора Туллио Ларози, заведующего кафедрой гинекологии в университете и главного врача больницы Пречистой Девы Марии, а проще говоря – акушерской клиники, взбудоражила всех жильцов дома № 5 по виа Сесостри, принадлежавшего тому же Ларози.

Вот уже пятнадцать лет, то есть с тех пор, как я обосновался в этом городе, у меня здесь небольшая квартирка на четвертом этаже, которая меня очень устраивает, хотя фирма, где я работаю, – реклама и деловое посредничество – находится в центре города.

Виа Сесостри, 5 – дом, построенный в двадцатых годах и выдержанный в стиле этакого венского барокко, – сама респектабельность, воплощенная в камне. Ну прежде всего наш квартал – сегодня, правда, не такой уж модный, но по-прежнему пользующийся прекрасной репутацией. Затем – внешний вид здания, солидный, строгий подъезд, расторопные и предупредительные портье и его жена, просторные, светлые лестницы, безупречная чистота, таблички на дверях квартир… Даже изящество выгравированных на меди букв как бы свидетельствует об экономическом процветании и благонравии жильцов. Но главное – сами жильцы. Один, можно сказать, лучше другого: уважаемые в городе лица свободных профессий; их жены – высоконравственные, даже если они молоды и красивы; их здоровые, послушные и прилежные в учении дети. Единственный жилец, не совсем вписывающийся в этот солидный буржуазный круг, – художник Бруно Лампа, холостяк, снимающий под мастерскую просторную мансарду. Зато у него благородное происхождение – он из моденских Лампади Кампокьяро.

Однако самым выдающимся представителем маленького однородного клана, обосновавшегося в этом доме, был, конечно же, его владелец Туллио Ларози. Ученый с мировым именем, опытнейший хирург, он и своими личными качествами, и умом выделялся среди остальных. Высокий, худощавый, с тщательно подстриженной седой бородкой, с живыми проницательными глазами, испытующе глядевшими на вас сквозь стекла очков в золотой оправе, с холеными руками, уверенной, даже горделивой походкой и глубоким, проникновенным голосом.

Все жильцы, естественно, нанесли визит и выразили соболезнования еще молодой вдове: Ларози женился, когда ему перевалило за пятьдесят. Его квартира на втором этаже была роскошной, но не настолько, чтобы подавлять своим великолепием. Сильное впечатление производило достоинство, с каким семья переживала горечь утраты: ни истерик, ни показных сцен отчаяния, как это часто у нас бывает, а безмолвная скорбь и умение владеть собой, что еще больше подчеркивало непоправимость случившегося.