Кэукай, насколько мог, высунул свой язык, чтобы Петя собственными глазами удостоверился, что он действительно прикушен.
Петя рассмеялся.
— О! Он у тебя такой длинный, что, если ты и половину его откусишь, все равно никто не заметит!
Кэукай смешно скосил на свой язык глаза и, словно испугавшись, что язык и в самом деле длинноват, быстро закрыл рот.
— Посмотри-ка, Кэргыль так все и не уходит, — показал глазами вниз Петя.
А Кэргыль действительно, заложив свой посох под мышку, торопливо шагал вокруг дома, покрикивая на колхозников, если они делали, по его мнению, что-нибудь не так.
— Наверное, рад, что скоро из яранги в дом перейдет,— предположил Петя.
— Давай спросим? — посоветовал Кэукай.
Не раздумывая долго, мальчики спустились на землю, подошли к старику.
— Дедушка! Скажи, ты очень рад тому, что скоро в дом перейдешь жить? — спросил Кэукай.
Кэргыль щипнул несколько раз свою седую бородку, не спеша закурил трубку и только после этого очень серьезно ответил:
— В дом не перейду. Всю жизнь я прожил в яранге, в яранге и умирать думаю.
Кэукай и Петя изумленно переглянулись. Петя развел руками, как бы говоря: «Ничего не понимаю», и, прокашлявшись, несмело сказал:
— Как же это получается? Нехорошо как-то получается. На колхозном собрании решили, чтобы все колхозники в этом году перешли жить в дома...
— Стар я, дети. Очень стар, чтобы совсем по-новому жить, — хмуро ответил Кэргыль. — Не уйду я из яранги. Привык к ней. Больше об этом меня не спрашивайте.
— Но как же так? Ты же вот пришел посмотреть, как дома строятся! — горячо, как бы боясь, что Кэргыль не дослушает его до конца, заговорил Кэукай. — По лицу твоему видно, что ты очень рад...
— Рад, это ты правду говоришь, рад, — перебил Кэукая Кэргыль. — За людей в нашем поселке рад, потому и пришел сюда из яранги своей, чтобы вместе с людьми порадоваться. А теперь — всё! Не мешайте мне, я пришел помогать людям...
Кэргыль взял свой посох. Мальчики боязливо покосились на старика и, обескураженные, нехотя отошли от него.
— Не понимаю, чудной он какой-то! — вздохнул Петя.
— «Рад, рад»! А сам, как медведь в берлоге, собирается в своей яранге сидеть! — возмутился Кэукай.
— А знаешь, давай об этом скажем твоему отцу — он же председатель колхоза, — предложил Петя; голубые глаза его смотрели решительно, настойчиво. — Это ничего, что мы как бы на Кэргыля нажалуемся. Для него же лучше будет.
— Конечно, для него лучше, — согласился Кэукай.
...Таграт выслушал мальчиков очень внимательно и улыбнулся одними глазами. Суровое, озабоченное лицо его подобрело.
