Гуджаратские султаны боролись с независимыми кланами воинов-раджпутов. Иногда они побеждали и брали неприступные раджпутские замки, но не проводили насильственную исламизацию, предоставив значительную свободу раджпутским вотчинникам-заминдарам. Благодаря этому султаны получали значительные доходы от торговли и ремесла, позволявшие им до середины XVI в. сохранять независимость. Гуджаратский султанат был не только центром торговли в Индийском океане, но становился и «мастерской Индии». Многочисленные ремесленники и крестьяне-надомники изготовляли ситцы и шелковые ткани, расходившиеся по миру.
Делийский султанат как «страна плохих мусульман» был разбит Тимуром. Сами же делийские султаны гордились тем, что им удалось сохранить ислам в чистоте и добиться успехов в его распространении. Однако попытки обратить всех подданных в мусульманскую веру встречали сопротивление индуистского большинства. Султаны рисковали потерять власть, проиграв более толерантным соперникам.
В политике и в культуре государств Индии шел синтез мусульманских и индийских традиций. В Южной Индии, в Керале, мусульмане в большей степени были связаны с Аравийским полуостровом, в Гуджарате и на Декане — с Персией, в Северной Индии — с афганскими и тюркскими государствами с их сильными кочевыми традициями и «жестким» вариантом распространения ислама. Ислам в Индии настолько видоизменился, что в общине правоверных (умме) проявлялась тенденция раздела на касты. Представители прочих вероучений находились между собой в сложных (иногда конфликтных) отношениях. Но XV в. с его политической раздробленностью, ввиду отсутствия гегемона, каким ранее был Делийский султанат, а позже будет империя Великих Моголов, принес Индии экономическое и культурное процветание. Правители состязались друг с другом в меценатстве и строительстве. Брахманы возводили и украшали храмы на территории мусульманских султанатов. В торговых городах Кералы развивались математические школы, добивавшиеся невиданной точности вычислений вплоть до дифференциальных уравнений.
Особенностью индийской культуры XV в. был поиск духовного синтеза. В Раджастане на основе вишнуизма и джайнизма сформировалась система взглядов бишноев, проповедовавших своеобразную «экологическую» религию, которая базировалась на тезисе родства человека с окружающей природой. В Гуджарате, Синде, Панджабе и Бенгалии в конце XV в. появились синкретические учения, такие как сатпантх («истинный путь») или бхакти («любовь к Богу»). В них провозглашалось равенство людей перед Богом, отвергались нетерпимость и формализм традиционных учений, выражались сомнения в кастовом строе, в роли мулл и брахманов. Новые идеи были порождением городской среды, откуда выходили учителя (гуру), творцы религиозных систем, почитаемых приверженцами разных конфессий. Так, могила ткача-поэта Кабира, учившего, что любовь и правда — не в святых местах, но в повседневных делах человека, стала местом паломничества и мусульман, и индуистов разных толков, а затем и сикхов. Основатель сикхской общины гуру Нанак в конце XV — начале XVI в. призывал прославлять Бога-Абсолюта, невидимого, бесконечного и недосягаемого. Рассказывали, что, странствуя, Нанак заночевал в мечети, вытянув ноги в сторону Каабы. Возмущенному этим служителю Нанак ответил: «Ты думаешь, что если я сплю ногами к дому Бога, то проявляю непочтительность? Но попробуй повернуть их в ту сторону, где не обитал бы Бог…»
