Произошла бы полная исламизация всего этого региона, если бы в XVI в. сюда не пришли европейцы? На пути ислама здесь встречались общины китайских колонистов, с которыми конфессиональных конфликтов не возникало, возможно потому, что среди выходцев из Поднебесной было немало хуэйцзу — китайских мусульман (вспомним, что мореплаватель Чжэн Хэ и его спутники были приверженцами ислама). Однако конфуцианская государственная традиция представляла собой действенную альтернативу политической исламизации. Традиционно сильным было конфуцианское наследие на севере Вьетнама, и Дайвьет укрепил свое влияние в регионе. Ле Лой, восстановивший независимость страны от династии Мин, осуществил преобразования, вполне созвучные китайскому образцу государственности. Весьма успешное государство Аютия придерживалось скорее буддистской, чем конфуцианской традиции (оно было основано тайцами, которые бежали из Наньчжао, завоеванного монголами, а затем династией Мин). Но за века соседства с Поднебесной тайцы впитали китайские политические традиции. Аютию отличала значительная обезличенность в отношениях между бюрократией и подданными, что делало власть устойчивой.
Некоторое время растущей мощи мусульман противостояла империя Маджапахит, господствующая на Яве и других островах Индонезии. Местные махараджи пытались консолидировать общество, способствуя индуистско-буддийскому симбиозу. «Шива и Будда различны, но едины» — гласил «девиз» этой империи, сохранившийся в гербе современной Индонезии, полностью мусульманской.
В Индии в XIV–XV вв. расширению исламских государств сопротивлялась империя Виджаянагар, контролировавшая большинство земель, населенных дравидийскими народами. Внешняя угроза — со стороны Делийского султаната, а затем государства Бахманидов — способствовала консолидации земель Юга, и правители последней индуистской империи многое заимствовали у северных противников, пытаясь утвердить систему служилых наделов, создать своеобразное фискально-бюрократическое устройство. Доходы от морской торговли через Гоа позволяли Виджаянагару закупать арабских скакунов для кавалерии и держать наемные войска. До XVI в. северяне не считали войны с Виджаянагаром священными. В войсках императоров служило немало мусульман.
Бахманидские султаны отличались веротерпимостью, ведь на подконтрольной им территории на плоскогорье Декан мусульмане составляли меньшинство. Не желая ссориться с вассальными раджами, султаны не взимали джизью — налог с «неверных». Вместе с тем, ведя происхождение от иранских шиитов, бахманиды поощряли переселение персов. Это вызвало соперничество между местными мусульманами декани и чужеземцами афаки. Одним из афаки был Махмуд Гаван, персидский купец, ставший визирем и носивший титул «господина купцов». При нем могущество султаната достигло апогея: был захвачен порт Гоа, султанат занимал территорию от Малабарского до Коромандельского берега, правители попытались добиться эффективности системы военных держаний. Визирь пал жертвой интриг декани. Султанат лишился своих завоеваний.
