На горе показалась высокая фигура Моисея. Он стоял неподвижно. Смотрел на бегущие, вертящиеся и падающие людские завитушки. Стоял. Смотрел. Потом медленно властно поднял руку. Рука звала, толкала, толкала вперед – на врага.
День прошел. Садилось солнце. Синюю толпу туманов заливал бурый мрак. А рука все еще неподвижно чернела, простертая, железная, зовущая.
Люди сплотились, напряглись, бросились вперед. Разбили врага, отогнали.
…А руку Моисея, почерневшую от последней усталости, поддерживали Аарон и Ор.
…И опять начались будни.
Ели. Пили. Шли.
Останавливались, раскидывали шатры и шептались, шептались выпяченными жадными быстрыми губами.
– Взгляни, какой затылок, что за плечи откормил он себе на народном хлебе!
– Бездельник!
– Пустой мечтатель!
– Как вам нравятся его законы?
– Ничего! Потерпим! Скоро это кончится. Придут египтяне и снова возьмут нас к себе. Вы слышали, вчера мой погонщик говорил с людьми из встречного каравана. Они сообщили, что египтяне уже близко. Теперь народ благоразумен и не будет драться с ними. Я первый сдамся в плен.
– А вы знаете, фараон уже не будет гнать нас на работы, как раньше. Уже издан соответствующий приказ.
Люди приспособились к походной жизни. Шатры раскидывались умело и быстро. Семьи устраивались уютно. Животастые женщины, жиреющие на верблюжьих горбах, во время стоянок нежились на подушках. Вокруг костров резвились загорелые подросшие в пустыне юнцы. Юноши влюблялись в девушек. Часто устраивались пляски. Мужчины в пестрых одеяниях и женщины с золотом в ушах, на руках и на шее торжественно ходили в гости в соседние шатры, садились на ковры и подушки и беседовали:
– Ну, когда это кончится?
– Кто знает? Вероятно, скоро!
– Ведь это не жизнь!
– Да. Мы мученики.
– Помните, как хорошо было в Египте?
– Всего два года тому назад в это время у нас был изюм. Изюм! Подумайте, у нас был изюм!
– А я так тоскую по молодому зеленому луку. Какой чудный лук был в Египте!
– Это ужасно! Мы уже два года не варили варенья.
– Зато Моисей нас кормит законами. В этом блюде недостатка нет…
– Не говорите мне о Моисее. Надоело!
– Скажите, эти сандалии еще египетские? Или вы в пустыне сшили их? Какие красивые сандалии!
Без сна, без пищи, в каменной пыли, один на горе выбивал Моисей растерзанными до крови руками письмена на скрижалях. Звонко стучал молот, птицы испуганно кружились над горой, ветер уносил великую пыль.
– Где Моисей?
– На горе.
– Неправда! Так долго не может он быть на горе!
