Вячеслав, поздоровавшись, обратился к Зубову с вопросом:
— Я тут у вас увидел на крыше сарайчика целую кучу старых деталей. Что, еще один агрегат из них собираетесь мастерить?
Зубов отвечал:
— Нет, что вы. Из этого утиля ничего путного не сладишь, это, так сказать, выставка.
— Выставка? Чего?
— Металлического хлама, который водители разбрасывают по всей территории леспромхоза. А потом сами же наезжают на железяки и гробят машины. Я подсобрал и выложил это добро на общее обозрение, чтобы всякому видно было.
— Наглядная агитация, — насмешливо произнес Барыкин.
Рядом с крепким, матерым Зубовым он выглядел подростком. Хотя природа не обделила Барыкина ни ростом, ни красотой (на узком матово-бледном лице черным огнем пылали большие карие глаза), тем не менее было в его облике что-то неприятное, переменчивое, неосновательное, что появляется у иных людей еще в детстве и не проходит никогда. Все выдавало в нем человека своенравного, привыкшего жить не как надо, а как хочется.
— Я, собственно, к вам, товарищ Барыкин.
При этих словах механик тактично удалился, Вячеслав и Константин остались наедине.
— Ну, — с усмешкой произнес водитель, — про забастовку будешь выспрашивать?
— Не скрою, меня интересуют подробности этой истории. Впрочем, если вам неприятно об этом говорить…
— Почему неприятно? Очень даже приятно, по крайней мере, дело с места сдвинули. Сколько можно попусту языком трепать?!
— Но ведь коллективный невыход на работу — это, в общем-то, крайняя мера. А разве нельзя было обратиться в профком, в партбюро?.. В райком, наконец?
Барыкин, не сводивший до этого с Вячеслава насмешливого взгляда своих пылающих глаз, расхохотался ему прямо в лицо:
— Неужели ты думаешь, что не обращались? Сто раз! Да всем на наши обращения было наплевать! Есть инструкция, есть норма, и баста. Начальству что? Вычеты-то за перерасход идут не из их кармана. Вот мы и не вышли на работу. День простояли. План не выполнили. Продукцию недодали. Кто, по-твоему, за это должен ответить? Я? Или Святский, который подписал глупый приказ? Ясно — он! Вот сделай на него начет. После этого он инструкцию, прежде чем спустить вниз, будет языком вылизывать. Разве не так? Так почему мне, дураку, понятно, а всем умникам нет? Пуганули немного Святского. А надо будет, еще и не так пуганем. По-настоящему.
Барыкин с неприязнью взглянул на корреспондента:
— Извиняйте, времени нет… Это вы на зарплате, а я на сдельщине. — Он с силой захлопнул капот своего лесовоза, залез в кабину, завел мотор и отъехал, оставив за собой черный шлейф вонючего дыма.
