Именно эти мысли и не давали ей уснуть, ибо, как только она закрывала глаза, они одолевали ее еще сильней. Элизабет попробовала смотреть в окно, однако ночь превратила его в зеркало, и девочка видела в нем прежде всего свое бледное лицо со сверкающими черными глазами, а уж потом различала поросший лесом холм, белеющие в полумраке стены фермы, после чего тень вагона смешивалась с окрестным пейзажем, ночник казался катящейся над полями луной, а господин Лера, прикорнувший в небесах, плыл над холмами величественный и безразличный ко всему, как Бог.
XI
Когда путники прибыли к месту назначения, Элизабет была настолько усталой, что едва не засыпала на ходу. Господин Лера щадил девочку, сдерживал шаг, чтобы она могла поспевать за ним, вел ее за руку по улицам города, и так они добрались до высокого здания, фасад которого один занимал целую сторону обширной треугольной площади. Тут его одолело тщеславие: он склонился к еле ковылявшей истомленной девочке, велел ей поднять голову и прочесть надпись на воротах. Указал тростью на крупные золоченые буквы, рассчитывая, что Элизабет удивится, но та просто-напросто спросила, не в этом ли доме он живет.
— Вот это да! — воскликнул господин Лера, не отвечая на ее вопрос. — Ты спрашиваешь, не здесь ли я живу? А почему не на вокзале, в мэрии, в музее или в конторе по учету векселей? Неужели тебе не кажется необычным, что я живу здесь?
Элизабет посмотрела на спаренные колонны по бокам ворот, на бюст Республики посреди перекладины и пробормотала:
— Да, кажется.
— Еще бы! Но почему? Что в этом доме особенного, в чем причина твоего удивления? Так прочти же надпись, глупенькая! Разве ты не видишь большие буквы на воротах?
— Лицей имени Корнеля, — пролепетала Элизабет.
— Ну вот, — сказал господин Лера. — И ты считаешь в порядке вещей, что я живу в лицее имени Корнеля?
Тут он глянул на нее с подозрением и вдруг спросил:
— А кто такой был Корнель, дитя мое?
Ответа не последовало: тем временем порыв ветра поднял над площадью такое облако пыли, что показалось, будто уличные фонари погасли.
— Не знаю, — призналась наконец Элизабет.
— Как? — воскликнул господин Лера, отступая на шаг. — Не знаешь, кто такой был Корнель? Не может быть! И ты говоришь, тебе одиннадцатый год?
Элизабет заплакала.
— Ну-ну, — спохватился он. — Я не велю тебя казнить. Ты войдешь в этот дом вместе со мной. Но здесь, слава Господу, все знают, кто такой был Корнель. Даже несмышленыши первоклашки, и те…
