— Я вам приказываю, — снова взялась она за свое, — приказываю… Поезжайте вперед… Я буду жаловаться…
Порывы ветра заглушали ее слова, как будто загоняли их обратно в открытый рот. Тогда она сжала руку в кулак и ткнула возницу в единственное место, до которого могла дотянуться, но и это нападение не дало результата: то ли удар был недостаточно силен, то ли его смягчила грубая ткань, обернутая вокруг поясницы сидевшего на козлах извозчика. Женщина, высунувшись из окна еще дальше, принялась выкрикивать бранные слова в обтянутую грубошерстным пальто широкую сутулую спину, ставшую для нее символом невыносимого упрямства, — спина не шелохнулась. И вскоре женщина умолкла, подыскивая словечко покрепче.
— Бандит! — наконец прокричала она хриплым голосом.
Извозчик, ни единым движением не показав, что слышал брань, продолжал сидеть как истукан. Женщина удивленно подняла брови, затем карета словно проглотила ее, стекло и занавеска вернулись к исполнению своих обязанностей.
Меж тем открылась дверца с другой стороны кареты, и из нее вышла другая женщина, этой было лет тридцать. Крупная, медлительная в движениях, что свидетельствовало о ее природной робости. На ней было дорожное пальто, из-под которого выглядывал подол черного платья; казалось, ей не по себе в этой одежде, и ее можно было принять за крестьянку, тоскующую по шали с бахромой и суконной юбке. Молодая женщина несколько раз прятала руки в карманы пальто, снова вынимала, и видно было, что она растерянна. Нежное полное лицо еще хранило какое-то детское выражение, хотя на нем уже чуть заметно обозначились первые морщинки, карие глаза смотрели грустно и обиженно, такой взгляд бывает у слабовольных людей, которых жизнь безжалостно карает, хоть они ни в чем не грешны.
Повернувшись спиной к ветру, она посмотрела на небо и горестно задумалась, отчего по ее пухлым щекам покатились слезы. Яростный порыв ветра едва не сорвал с нее шляпку с широкими плоскими полями, но она успела прихлопнуть ее сверху нелепым нервным жестом, в каких проявляется мнимая энергия робких душ.
Вздрогнув от звука резко захлопнутой дверцы, молодая женщина увидела перед собой свою спутницу.
— Зачем ты вышла? — сердито спросила та. — Этот человек оскорбил нас самым нахальным образом. Скажи ему, что ты вообще не заплатишь, если он не довезет нас до вершины холма.
— Послушай, Мари… — начала молодая женщина.
Ветер дунул ей в лицо, как бы заставляя умолкнуть; она закрыла глаза и опустила голову.
