должны что-то есть, передвигаться по стране и миру (а для этого нужны документы). И еще нужна одежда, ибо голый боец за идею совсем не боец, а самый обычный павиан…
Все перечисленное стоит бешеных денег. Если действовать без денег, то тут же окажешься в тюрьме или психушке, и такая борьба превратится в самое обычное самопожертвование. Причем, бесполезное абсолютно.
ЖОРА. И сколько погибло людей?
ПРОФЕССОР. Я не считал. Наверное, несколько сотен.
ЛЕНЬКА. Каков результат?
ПРОФЕССОР. Таков, какого хотели спонсоры. Западные страны обвинили правительство арабской страны в применении оружия массового поражения, и нанесли удары с воздуха. Погибло несколько тысяч человек. В стране — анархия. Сунниты режут христиан, алавитов, исмаилитов, шиитов и тех, кто косо посмотрит. Шииты режут суннитов, и тех, кто под руку попадется. Структура правительственных войск разрушена. Их разрозненные отряды удерживают теперь лишь небольшие участки территории некогда процветавшей страны.
ЖОРА. И мы, Ленька, тоже виноваты в этом…
ПРОФЕССОР. Конечно! Теперь вы — такие же негодяи, как и я.
ЛЕНЬКА. А с тобой что случилось?
ПРОФЕССОР. Меня шлепнули ваши же соратники-агенты. Один я знал, откуда пришло химическое оружие, и кто платил за его применение. Меня нет, и теперь все — шито-крыто.
КОНТУШЁВСКИЙ. Никакого зла не хватает!
ПРОФЕССОР. Привет, Контушёвский! Слышали бы вы, как он бесновался, когда узнал, что его не будут вырубать. Я так обрадовался, что испугался, не превратился ли в садиста сам.
КОНТУШЁВСКИЙ. Ну что нужно сделать, чтобы меня спилили? Попроситься к вам в компанию наемных убийц?
ПРОФЕССОР. Такие, как ты, в нашем деле не нужны. Ты относишься к убийству с любовью. Я бы даже сказал — с большой долей мелочности. Для тебя лишение кого-либо жизни — сладострастный процесс, который, чем дольше длится, тем приносит больше удовольствия. А это неправильно. У наемных убийц всегда очень мало времени. Если затягивать работу — погибнешь сам. Поэтому нужно относиться к убийству бесстрастно. Без эмоций. А ты этого никогда не сможешь сделать…
ХАСАН. Кто ты?
НЕМО. Очнулся, наконец.
ПРОФЕССОР. Теперь я твой соратник. Воин джихада по имени Джафар.
ХАСАН. Нет. Мне странно знакомы твои рассуждения. Мне до боли знакомы обороты твоей речи, пусть даже мысленной.
ПРОФЕССОР. Ну, не хочешь, чтобы я был Джафаром, называй меня по-старому.
ХАСАН. Нет. Имя твое — шайтан! Я все равно тебя вспомню. Даю слово!
ПРОФЕССОР. Ну, ну. Вспоминай. Не буду тебе мешать.
