ЛЕНЬКА. А этого старого маразматика такие напитки не устраивают. Подавай ему, дескать, вкус его советского деревянного детства.
ЖОРА. Если хочешь знать, для здоровья такой сок полезней. Витамины там, аминокислоты всякие…
ЛЕНЬКА. Какие, к черту, витамины? Он идет ко мне!
ЖОРА. Ха-ха-ха! Держись, сейчас будет щекотно.
ЛЕНЬКА. Пошел ты на ящики для огурцов! А-а-а! Сволочь, больно же!
ЖОРА. Ха-ха! Потерпи. Считай, что тебе делают легкое кровопускание. Это полезно.
ЛЕНЬКА. Имел я такие процедуры! Вместе с тобой!
ЖОРА. Ну вот, вроде бы и отстал от тебя.
ЛЕНЬКА. Вампир ненасытный…
ЖОРА. Ой, что-то он нехорошо на меня смотрит.
ЛЕНЬКА. Давай, мужик, давай! У него — самая вкуснятина!
ЖОРА. Куда он идет через дорогу? Эй, и на той стороне берез в достатке!
ЛЕНЬКА. Ха-ха-ха! Правильно идешь, старый мерзавец!
ЖОРА. Ай-я-яй!
ЛЕНЬКА. Ха-ха-ха!
ЖОРА. Садистский палач!
КОНТУШЁВСКИЙ. А я причем?
ЛЕНЬКА. Бу-га-га-га!
ЖОРА. Да пошли вы все!
Продолжительное мыслемолчание
* * *
Вечер того же дня
НЕМО. Пан Контушёвский, он опять пришел.
КОНТУШЁВСКИЙ. Ага, вижу.
Мыслетишина
НЕМО. Что это они делают?
КОНТУШЁВСКИЙ. А что они делают?
НЕМО. Нюхают какой-то белый порошок.
КОНТУШЁВСКИЙ. Может, заболели и лечатся?
ЖОРА. Да уж. Лечатся они… Порошок, скорее всего, называется кокаином. Родители богатые. У молодежи денег хватит на такое развлечение.
НЕМО. И что это такое?
ЛЕНЬКА. Ты когда-нибудь курил гашиш?
НЕМО. Нет. Хасан курил.
КОНТУШЁВСКИЙ. И я тоже.
ЖОРА. Так ты еще и наркоман?
КОНТУШЁВСКИЙ. Нет. Наше посольство как-то ездило к турецкому султану заключать мир. Я был в его составе. Но я мир не заключал, а проходил курс обучения у
турецких палачей. Как сейчас говорят — повышал квалификацию. Вот там мне и дали попробовать гашиша.
ЛЕНЬКА. Кокаин — что-то вроде гашиша, только употребляется по-другому и вставляет сильнее.
НЕМО. А он не мешает размножаться?
ЖОРА. Ты боишься не увидеть вечерний физиологический спектакль?
НЕМО. Конечно. А что тут еще делать?
ЖОРА. Слушать Контушёвского. Он с радостью расскажет об отрезанных руках, вырванных кишках и сексуальных полетах на ядрах.
КОНТУШЁВСКИЙ. Ничего я рассказывать не буду. Некогда. Эй, Немо, приступили!
НЕМО. Спасибо, вижу.
ЖОРА. Все, потерялись. Были б у них языки, уже висели бы, вывалившись, как у блудливых кобелей.
ЛЕНЬКА. Будь к ним снисходительней. Все-таки, давно сидят. Мы-то с тобой — что в прошлой, что в позапрошлой жизни — девственниками не были. Кстати, у тебя даже появился сын… А тебя взорвали, как корову на бойне. И никто не узнает, куда подевались твои кости. И могилы нет. Никогда сын не придет и не поклонится отцу-герою.
