— Мистер Шерлок Холмс, это и в самом деле весьма недурно! — воскликнул он. — Вы решились испытать превратности суровой ночи, чтобы поспешить найти виновника этого беспримерного беззакония, и это говорит о высоком чувстве общественного долга! Весьма высоком!
Холмс поклонился.
— Рубин «Аббас» слишком известный камень, сэр Джон.
— А, рубин… Да-да, конечно, — заметил сэр Джон Довертон. — Весьма прискорбно. К счастью, там остались бутоны. Вы ведь понимаете, что…
Он резко умолк, потому что жена положила ладонь на его руку.
— Но дело уже передано в руки полиции, — надменно произнесла она. — И я не понимаю, почему вдруг мы удостоились визита мистера Шерлока Холмса.
— Я отниму у вас совсем немного времени, леди Довертон, — ответил мой друг. — Я буду доволен, если на несколько минут загляну в оранжерею.
— С какой целью, сэр? Какая может быть связь между оранжереей моего мужа и пропавшей драгоценностью?
— Как раз это я и хочу выяснить.
Леди Довертон холодно улыбнулась.
— Но между тем полиция уже арестовала вора.
— Думаю, нет.
— Абсурд! Человек, сбежавший отсюда, — бывший грабитель. Это все слишком очевидно.
— Возможно, не столь уж и очевидно, мадам! Неужели вам не показалось весьма странным то, что бывший грабитель, будучи осведомлен, что его репутация прекрасно известна вашему брату, вдруг похитил знаменитый камень у своего собственного хозяина, да еще и совершил потрясающую глупость, спрятав ларец под матрасом на своей постели, ведь там даже Скотленд-Ярд способен был отыскать ларчик!
Леди Довертон прижала руку к груди.
— Об этом я совершенно не подумала, — сказала она.
— Естественно. Но, Бог мой, какой прекрасный цветок! Я полагаю, это та самая красная камелия, которую вы сорвали сегодня днем?
— Сегодня вечером, сэр, как раз перед обедом.
— «Spes ultima gentis!»[2] — уныло заметил сэр Джон. — По крайней мере, до следующего цветения.
— Совершенно верно. Но мне было бы любопытно взглянуть на вашу оранжерею.
Мы последовали за хозяином дома через короткий коридор, начинающийся от библиотеки и заканчивающийся стеклянной дверью теплицы. Пока мы с известным ученым-садоводом ждали неподалеку от входа, Холмс начал неторопливое путешествие в жаркой и душной тьме; свеча, которую он нес в руке, появлялась и исчезала — словно огромный жук-светляк полз среди страшноватых теней кактусов и удивительных тропических растений. Поднеся свечу к кусту камелии, Холмс некоторое время внимательно рассматривал ветви сквозь увеличительное стекло.
