— Но это же абсурд, Холмс!
— Вовсе нет. Не забывайте, что покойный герцог был заместителем министра иностранных дел, а нам известно немало случаев, когда даже самые преданные слуги Короны хранили у себя копии договоров и меморандумов, оригиналы которых находились в полной безопасности под охраной государства. Вероятно, существовало немало веских причин, по которым человек, занимавший столь высокий пост, как герцог, мог сделать для себя копии документов, которые в то время были совершенно безвредны, но с годами и при изменившихся обстоятельствах превратились в серьезную угрозу, попади они на глаза руководству враждебного Англии государства. Наша несчастная леди сейчас перед выбором. Либо она предает интересы своей страны в обмен на это брачное свидетельство, либо ее публично изобличают, что приведет к краху не только репутации одного из самых уважаемых семейств, но и самих жизней двух ни в чем не повинных женщин, одна из которых к тому же должна в самом скором времени выйти замуж.
— Вы видели оригиналы этих бумаг из Баланса?
— Их видела герцогиня, и они показались ей подлинными. Признала она и подпись своего мужа.
— Ее могли ловко подделать.
— Верно, но я навел справки во Франции. В 1848 году в Балансе действительно жила женщина, носившая указанное имя, которая вышла замуж за англичанина и позже сменила адрес.
— Но подумайте сами, Холмс! — не сдержал своих сомнений я. — Французская провинциалка, напавшая на след бросившего ее супруга и решившаяся на шантаж, потребовала бы денег. Какой прок ей от каких-то копий старых государственных документов?
— Вот! Здесь вы попали в самую точку, Уотсон, и именно поэтому я взялся за это расследование. Вы когда-нибудь слышали об Эдит фон Ламмерайн?
— Что-то не припоминаю.
— Это неподражаемая женщина, — продолжал Холмс с долей восхищения в голосе. — Ее отец был всего лишь младшим офицером российского черноморского флота, а мать содержала таверну в Одессе. Едва ей исполнилось двадцать, как она сбежала из дома и обосновалась в Будапеште, где буквально за одну ночь снискала скандальную славу, став причиной дуэли на саблях, в ходе которой погибли оба дуэлянта. Позже она вышла замуж за престарелого прусского помещика. Он увез молодую жену к себе в имение, но уже через три месяца очень кстати для нее преставился, переев голубей, фаршированных каштанами. Хотел бы я поближе взглянуть на эти каштаны!
Поверьте мне на слово, — продолжал он, — но ни одно светское событие сезона, будь то в Лондоне, в Париже или в Берлине, не обходится без ее присутствия. Если когда-либо природа словно специально создавала женщину для ее будущей профессии, то эта женщина — Эдит фон Ламмерайн.
