Андрей успокоился. Он волновался, потому что считал себя зрелым мужчиной, а в зеркале отражался юный мальчик, и он боялся, что и в постели он окажется именно им. А Ирина боялась за него, начитавшись литературы о первых неудавшихся ночах, когда партнеру ничего не удается из-за своей неопытности, если ему не помогает партнерша. А она знала, что помочь ничем не сможет.
Но все произошло прекрасно, и обоюдные страхи оказались напрасными. Когда, скинув с себя важность, они снова стали юной влюбленной парой, то с детским азартом распаковали презерватив, посмотрели, потом положили его обратно в разорванную упаковку, и Андрей, путаясь в пуговицах халатика, стал раздевать Ирину. Она протянула руку к «молнии» его бермуд и так покраснела при этом, что стала привлекательнее прежнего. Андрей подхватил ее на руки и в мокром купальнике положил на кровать. Там она уже сама помогала ему расстегнуть хитрую застежку, и они, чувствуя, как их тела, охлажденные купанием, наливаются теплом, потом горячеют, целовались до тех пор, пока Ира бедром не почувствовала напряжение его плоти и не протянула руку к тумбочке за презервативом. Она хотела надеть его сама, но не решалась посмотреть туда, вниз, несколько раз отдернув руку, прежде чем прикоснуться. Но на ощупь справиться с задачей не смогла — была слишком неопытна для этого, и он, любя ее за невинность еще сильнее, надел его сам, тоже впервые. Дальнейшее произошло так быстро, что он не успел понять, почувствовал ли он что-то особенное, — мысль о том, что он причиняет боль самому любимому человеку на свете, мешала ему. Лишь на короткое мгновение он взлетел в черную круговерть восторга, но это было так мимолетно… но все же прекрасно. А в следующую минуту он увидел глаза жены, полные слез, и устыдился секундного восторга.
— Совсем было не больно… — прошептала она, а он видел следы ее зубов на закушенной губе.
— Как я люблю тебя, — сказал он. — Ты не представляешь, как. Это навсегда, ты не знаешь даже, какая ты…
Он лег рядом с ней, стал любоваться ее обнаженным телом. Но она смутилась, закрылась простыней.
— Скажешь тоже, Андрюшка… Обычная я, вот ты… — она провела рукой по его плечу, высунув ее из-под одеяла.
А он вдруг подумал, что, несмотря на тренировки, выглядит отнюдь не таким атлетом, каким бы хотел видеть себя. Но с природной конституцией — он был худенький и невысокий — трудно бороться, и Андрей тоже устыдился и закрылся простыней. Они обнялись и после стольких волнений почувствовали себя счастливыми.
