Через четверть часа ливень ушел в сторону. Солнце снова засияло над освеженным простором сада.
— Пак Роно, я давно хотел тебе показать что-то! Иди сюда!
Орхидей в ботаническом саду было несчетное количество. Белые, красные, розовые, пятнистые, бледно-голубые, сиреневые, густо-малиновые, нежно-желтые, лиловые — такого скопления орхидей нет, по-видимому, нигде в мире.
Студент держал в руке нежно изогнутую орхидею. Листва вокруг светилась от серебряных капель, и орхидея казалась живым существом, притаившимся, застывшим. Студент взял нож и сказал:
— Смотри!
Он с размаху разрезал ее вдоль, обнажив внутренности цветка, и пак Роно увидел, как из первого изгиба цветка вылетели разные мухи и мушки, с облегчением взмахнув крылышками.
— Эти обреченные грешники спаслись! — сказал, смеясь, студент. Он указал кончиком ножа на вторую часть растения. Там в бело-розовой мякоти, как в болоте, перебирали ножками и хоботками, тонули, выныривали и двигались дальше, отяжелев, всякие таракашки, паучки, мухи. Пак Роно смотрел с удивлением и с каким-то чувством отвращения.
— Эти пьяницы еще идут, — сказал студент. — А вот и погибшие души!
В третьем, самом дальнем отрезке цветка, как в душной пещере, откуда шел одуряющий, терпкий запах, торчали только головы отдельных насекомых. Большинство их уже исчезло, растворилось в вязкой, одуряющей массе. Только отдельные головы и ножки торчали над болотистым раствором.
— Видишь, пак Роно, привлеченные запахом, все эти забулдыги насекомного царства входят в цветок, не ожидая ничего плохого. Они уже опьянены и хотят идти дальше. Они идут, спотыкаясь, как старые пьяницы, которых тянет на дно. Они не могут сопротивляться, и вот их судьба. Первым сегодня повезло, они спаслись благодаря моему ножу, а этим всем крышка... Что ты скажешь, пак Роно? Здорово смешно!
— А ведь так и в жизни, — сказал пак Роно.
— Ты мудрец, пак Роно. Потому я тебе и показал! И ты сразу уразумел. Ну, ладно, шествуй на свой базар. Но смотри, не увлекайся пьянством. Пропадешь, как муха!
Довольный сам собой, студент засмеялся. Засмеялись и его два товарища, — они все знали, что пак Роно не пьет и не курит. Студент бросил растерзанную орхидею в кусты.
Базар всегда нравился паку Роно своей живой толкучкой. Он любил часами толкаться, особенно в воскресный день, в праздничной толпе, смотреть, как множество женщин, мужчин, детей в разноцветных саронгах, в цветных кофточках, под широкими зонтиками выбирают все эти папайи, фиолетовые мангустаны, ананасы, бананы, кокосовые орехи, желто-колючие дурьяны, малиновые рамбутаны, всевозможные овощи и травы.
