Все кончилось месяц назад, в феврале. Местные уже знали, что поздней осенью большая часть обитателей санатория перебирается на юг, в теплые края. Так было и теперь, но среди зимы начали собираться в дорогу все остальные. Из уезда подкатили рычащие американские грузовые авто, у крестьян мобилизовали подводы, и к началу марта санаторий опустел. Охрану сняли не сразу, однако неделю назад исчезла и она. «Сеньгаозеро» опустело.
– Оно, конечно, сп-покойнее стало, рассудил участковый. – Но грустно, как-то. Об-бжились привыкли.
– Это вам, товарищ Громовой, спокойнее, – Синцов неодобрительно покачал головой. – А кому и расхлебывать придется. Санаторий-то ни по каким документам Наркомздава не проходил. И деньги шли непонятно откуда.
«Смета расхода выделенных по спецсчету средств за 1922-й год…» – вспомнилось Семену.
– …Мы это знали, но приказ имели – не вмешиваться и вредные слухи пресекать. А теперь из Столицы бумага прикатила, расследование будет. Кто крайним окажется? Неужто тот, кто честно приказ выполнял?
При этих словам оперуполномоченный многозначительно взглянул на гостей.
– У нас так в Курске было, – хриплым басом заговорила товарищ Зотова. – В сентябре 1919-го. Город крепко держали, одних бронепоездов восемь единиц имелось. А из штаба, с самого верха, приказ: отступить, сохраняя живую силу, причем немедленно. Отступили, все бросили, а потом – трибунал. И начдив наш погорел, и комиссар, и даже кто поменьше. Потому я приказы глупые никогда не сполняла. Что так трибунал, что этак, но пусть уж лучше за успех судят, чем наоборот.
Мрачный гэпэушник Синцов после этих слов стал еще мрачнее. Участковый же, напротив, не думал унывать.
– За что т-трибунал? Порядок на вверенной м-местности обеспечили? Об-беспечили. Сигнализировали наверх? Так точно, т-телеграммы регулярно слали. Г-главное, квитанции с почты не п-потерять.
Семен Тулак слушал вполуха, не пытаясь возражать. Оптимист Громовой напрасно надеялся на почтовые квитанции. Подвернешься под горячую руку, назначат крайним – и поедешь на Чукотку мох топтать, как и обещал комиссар Лунин. Ротный уже трижды успел пожалеть, что не послушался строгого начальника из ЦКК. Что теперь они скажут в Столице? Съездили впустую, зря потратили казенные средства, людей переполошили. Это в самом лучшем варианте.
Но может быть и хуже. Техгруппа опять опоздала, как и с погибшим Игнатишиным. Обитатели «Сеньгаозера» начали собираться в дальний путь как раз в те дни, когда история с таинственным санаторием заинтересовала Центральный Комитет. «Случайностей не бывает, учтите – особенно в нашем деле». Товарищ Ким словно в воду глядел.
