В лет одиннадцать, Вадька стал возвращаться со школы со следами синяков на лице. Самолюбие не позволяло ему открыть деду причину их происхождения, а гордость не позволяла безропотно подчиняться беспределу старшеклассников. Компания приблатнённых шалопаев собирала рублёвую дань с младших и параллельных классов. Вадим был первым, кто на предложение прыщавого семиклассника «отстёгивать в общак» ответил уверенным «нет». Попытка тут же, на месте, образумить «борзого салагу», обернулась для старшеклассника хлёсткой зуботычиной. Закусив разбитую губу, тот негодующе собирался было размазать обуревшего, дабы восстановить статус-кво. Рост и сила были решающими опорными, на которые ставил прыщавый. Но наткнувшись на прямой непрогибаемый взгляд синих глаз, не решился на реванш. Радость победы с Вадькой никто не разделил, так как знали: просто так всё не кончится. Что верно, то верно. После уроков, на выходе, тем же прыщавым было предложено пройти «поговорить». Вадька знал, что его ждёт, но не пойти, плюнуть — означало победить наполовину. А дед его учил: «… на удар отвечать двумя, да так, чтобы последнее слово было за тобой».
За забором стояли четверо, не считая прыщавого.
— Давай, живей, двигай копытами! — Прыщавый ощутимо толкнул его сзади. Близость стоящих корешей, возвратила ему утраченную смелость.
Главный компашки сразу обозначил себя, подойдя вплотную к Вадиму, дыхнул в лицо табачным смрадом.
— Это ты, что ли, опсос бубновый, кидать в кассу не хочешь?
Блатные интонации и немигающий взгляд, были подавляющим оружием в профилактических беседах с мелюзгой. А стоящая поодаль группа поддержки, помогала получать «правильные ответы» от собеседника.
— Значит так, трундель фанерный! Первый раз прощаю! Но приносишь завтра удвоенный пай. Это штраф за упёртость. Да и Коляна ты расстроил. И учти! Повторять больше не б…
Последнее слово Вадим загнал вожаку обратно в пасть. Брызнула красным разбитая губа. Вторая за день. Первый удар давал преимущество. Вадик это знал и торопился приложить как можно больше. Он достал ещё двоих, но шпана уже чухнула и мобилизовалась.
— Валет! Гаси его! — верещал прыщавый Колян. — Срал он на твоё прощаю!
Сбоку зарядили чем-то твёрдым. В голове гулко отозвалось, изображение поплыло. Вадик крутанулся, стараясь прийти в норму. Взгляд поймал рвущиеся к нему кулаки. Вовремя отпрянул. Всё же зацепили. Ответный послал тут же, в аккурат чуть ниже бровей.
— Сука-а!!! — завопил получивший.
