Воодушевлённый удачным попаданием, Вадик хотел добавить, но кто-то навалился сзади на плечи, не иначе как сволочной Колян. Голова начала считать удары, посыпавшиеся как горох. Связанный по рукам, Вадик, бешено в отчаянии крутанулся, пытаясь вывернуться из захвата. Державший, потерял равновесие и упал, увлекая его за собой. В ход пошли ноги.
— А-а-а-а!!! Меня не заденьте! — заорал державший, откатываясь в сторону.
Нет больше азарта, чем добивать жертву ногами. Вадик понял, что подняться ему не дадут, и лишь плотно закрывал лицо локтями, принимая беспорядочные удары, и сжимая в бессильной ярости, зубы. «Убью. Всех сволочей убью!» — Бешеный гнев колотил внутри.
— Пацаны! Шухер! Валим! Быстро!!!
Удары прекратились.
— Два дня тебе, пацанчик. — Голос вожака удалялся. — Думай! А там смотри…
Вечером ужиная, Вадик старался не смотреть на деда. Левый глаз подзаплыл, две гематомы вспухли на голове, под волосами. Болели рёбра.
Дедушка внимательно посмотрел на внука. Краешком губ усмехнулся, но ничего не сказал.
Где-то через неделю, Вадим вернулся домой, похлеще видом, чем в первый раз. К старым синякам добавилась вспухшая губа. Глядя на одежду, думалось о своре собак. Карманы, не сравнительно новой куртке, купленной дедом, висели торчащими лоскутами. Сорванные не до конца, они держались на паре ниток. Рукав куртки отошёл по шву и жалко сползал с локтя. Штаны до колен были перепачканы грязью. Но главное, на что обратил внимание Глеб Анатольевич: это горящий волчий взгляд мальчика и содранные в кровь костяшки кулаков. «С этим всё хорошо» — Отметил дед, а вслух произнёс более, чем спокойно:
— Рассказать мне, ничего не желаешь?
— Нет. — Ответ мальчика был категоричен.
Вадим сидел, в кресле и с ненавистью сверлил глазами противоположную стену. Деду он в глаза смотреть не решался.
— Ну, тогда объясни, где порвал новую куртку?
— Я убью их всех! — В глазах огнём переливалась злость.
— Знаешь, Вадюша. Давай, поподробней.
— Ты же сам учил меня не жаловаться.
— А ты не жалуйся, а просто поделись. В этом есть разница. А я помогу советом.
Вадька опустил взгляд.
— Банда одна, из седьмого класса… Трясут «бабки» с шестых и пятых классов.
— Что трясут, прости…
— Ну, деньги вымогают, по пятёрке с человека. Вот. Все платят. А я их послал. Да ещё в зубы дал. Поэтому и куртка порвана и фонарь под глазом. Они же, твари, всей кучей нападают.
— Так. Ну, что-то в этом роде, я и понял.
Глеб Анатольевич прошёл к окну, с минуту стоял, молча, разглядывая за окном пожелтевшую листом берёзу.
