Поутру его никто не разбудил. Альк проснулся от желания воспользоваться уборной и обнаружил, что солнце стоит уже очень высоко, а он снова заперт. На конфетном столике по-прежнему стоял поднос с едой - наверняка новый.
Есть Альк хотел, как это ни странно.
Воспользовавшись ватерклозетом в соседней комнате, он вскоре вернулся к подносу и, стыдясь собственного голода, жадно съел несколько еще теплых булочек.
А потом до конца осознал, что отца больше нет.
И горько расплакался прямо у этого злополучного подноса, все еще держа в руке надкушенную булку.
Весь день он провел как во сне. Все ждал, пока кто-нибудь придет и скажет, что пора одеваться и идти на заупокойную службу. Но дверь в комнату открылась лишь дважды, и оба раза это был один и тот же гвардеец с подносом.
А поздно вечером, когда Альк уже отчаялся кого-нибудь дождаться, к нему пришел генерал Кларс и велел быстро следовать за ним. Александр только-то и успел, что надеть выданные ему дешевые ботинки и старенькую ливрею мальчика-слуги. Генерал не велел тратить время на сборы, сказал, что жизнь наследника и Империи в целом зависит от считанных минут...
Альк усилием воли запретил себе думать о плохом и, на ходу снимая приметную серьгу с жемчужиной, быстро пошел следом за генералом.
- Куда мы едем? - спросил он, увидев экипаж, ожидавший их у одной из черных лестниц для прислуги. - К Валентину?
- Нет, - ответил ему генерал, когда Альк уже забрался в тесную кабинку простого городского кэба.
Больше Алексндр ничего узнать не успел. Дверца захлопнулась и кучер, поначалу не спеша, а потом все быстрей и быстрей погнал повозку прочь от дворца.
Внутри пахло дешевыми духами, еще более дешевым табаком, пылью, разлитым и давно прокисшим вином. А, может, это было пиво... Альк дышал через раз, боясь, что его стошнит. Но ехали недолго. Вскоре кучер резко дернул поводья, и лошадь встала.
Несколько мгновений Альк провел в замирании, не зная, чего ждать - то ли выстрела, то ли удара ножом из темноты... Но когда дверца кэба открылась, он с изумлением увидел за ней такого знакомого человека...
Его встречал Виктор Горан. Отец Андри.
Никогда раньше Александру не доводилось бывать в простых домах, пусть даже очень хороших, поэтому он с удивлением крутил головой, разглядывая решетку черного подъезда ко двору, сам двор с непонятными для него строениями и висящим на веревках бельем, потом длинную узкую лестницу и, наконец, дверь в квартиру профессора, из-за которой доносились спокойные голоса двух женщины.
