Пока провожатый вел Александра в покои Императора, по пути им не встретилось никого, кроме других людей в форме. Как будто во дворце остались одни гвардейцы.
Вот и опочивальня отца...
Сердце у Алька, и без того слишком быстрое, застучало еще сильней.
Только бы все было хорошо!
Ну, пожалуйста! Он больше никогда не будет сердить отца, никогда не удерет на набережную и не оставит урок невыученным! Только, пожалуйста, пусть все будет хорошо...
Отец лежал в расправленной постели, и Альк не увидел крови на простынях. Но когда он подошел ближе, то почему-то сразу понял, что Император умирает...
- Отец! - Альк побоялся садиться на кровать, чтобы не причинить родителю большей боли, чем тот испытывал. - Отец... - нет, только не плакать. Нельзя! Наследник не должен плакать!
Он примостился рядом на высокий стул и увидел, как Император что-то ищет слабой рукой. Альк осторожно стиснул большие светлые пальцы и почувствовал ответное пожатие.
- Малыш... - отец говорил с трудом, и у Александра почему-то тоже снова встал тугой комок в горле. Император ужасно давно не называл так своего наследника. - Альк...- слова давались отцу с трудом, но все же он заставил себя говорить: - Скажи, мы остались одни? Да? Хорошо... Я велел всем уйти, когда ты будешь здесь. Послушай... я так многому не успел тебя научить... но ты мой сын. Ты - Рован. У тебя все получится. Только... будь острожен! Сейчас ты должен покинуть дворец... Так надо. Я уже все подготовил. Тебя увезут к брату. И с ним... ты останешься на время... - внезапно отец закашлял, и Альк с ужасом увидел, как на губах его появилась розоватая пена. Хорошо, что глаза Императора были прикрыты, и тот не заметил, с какой болью смотрит на него сын. - У меня... осталось мало времени. Я хочу сказать тебе лишь три... важных вещи. Постарайся стать достойным правителем... Береги Жемчужную нить. И... самое главное - береги себя.
- Хорошо, - тихо ответил Альк, и Император наконец приподнял веки, чтобы в последний раз взглянуть на сына. - Я буду.
Отец опустил ресницы.
Андри плохо спал. Всю ночь ему снились выстрелы, драки, попытки убежать от чего-то страшного. Он вздрагивал и просыпался, но пробуждение не приносило облегчения. Андри знал, что стоит только ему снова провалиться в неспокойный сон, как дурные видения вернутся.
Поутру в доме было непривычно тихо. Не скакала радостная Лиза, не читала вслух мама, и Влада не играла на пианино. Дверь в отцов кабинет была приоткрыта, но и там царила тишина. Осторожно заглянув в щелку, Андри убедился, что кабинет пуст.
