— А домнишоары Джорджеты здесь нет?
Кельнер выбежал за дверь и вскоре вернулся с известием, что домнишоара минуту назад приехала и сейчас поправляет прическу в комнате экономки. В душе Феликса пробудилось тщеславие мужчины, обладающего состоянием и красивыми любовницами. Ему сказали, что домнишоара, услышав о нем, велела передать, что немедленно придет. И правда, в комнату вошла, распространяя запах духов, Джорджета, одетая в чернее шелковое платье, а кельнер скромно удалился.
— Это ты, дорогой? Что случилось? — спросила она. — Ты начинаешь развращаться? Ах, какие вина!
Джорджета сжала ладонями голову Феликса и внимательно посмотрела ему в глаза. Потом отведала вина нескольких сортов.
— Вина крепкие, — ответила она. — Нечего сказать, хорошему же ты учишься. А я-то думала, что Феликс уже давно спит! Вот как ты занимаешься! Так и знай, если начнешь кутить, я тебя разлюблю. Мне Стэникэ кое-что сообщил.
Поучение слегка рассердило Феликса. Его раздражал материнский тон Джорджеты — ведь он чувствовал себя мужчиной в полном смысле слова. Он объяснил девушке, что пришел сюда с дядей Костаке по делам и просто-напросто поужинал.
— Ах, так? Ну, тогда извини меня. Я знала, что ты умный мальчик. Понимаешь, не могу же я создавать себе иллюзию, что я невеста, если мой жених станет завсегдатаем шантана. Но ты и представления не имеешь, что у тебя за родственники! Твой Стэникэ просто сокровище! Я едва избавилась от него. Он явился после твоего ухода и прочел мне суровую проповедь. Прежде всего он заявил, что я тебя развращаю, что он за это отвечает, что ты отдан дядей Костаке под его наблюдение. Увидя, что я смеюсь, он переменил тактику. Он сказал, что ты распутник, что ты обольстил Отилию, которая из-за тебя уехала куда глаза глядят, и еще его свояченицу, Аурору, Аурику, что-то в этом роде, и не захотел на ней жениться. И, наконец, что в Яссах тебя исключили из лицея за всякие амурные истории. Понимаешь? Ты, как говорят на нашем жаргоне, водяной жук, тот, кто водится только с содержанками, чтобы выманивать у них деньги. У Отилии есть Паскалопол, а у меня — генерал. Как тебе это понравится?
У Феликса голова пошла кругом, и он, шатаясь, поднялся со стула.
— Домнишоара Джорджета, — сказал он дрожащим от гнева голосом, — я сегодня спал с вами, это правда, но я уважаю вас и прошу, чтобы и вы в свою очередь уважали меня.
Джорджета тут же зажала ему рот унизанной кольцами рукой.
