— Эй, колдун. Погоди.
Дэвайн обернулся. Конунг шел следом. Проворно опустив сына на землю, Дэвайн выхватил меч, и конунг остановился. Лишь теперь Дэвайн заметил, что он без оружия.
Дэвайн не убрал меча. Вся округа знала: Торгриму Железному Лбу нельзя доверять.
— Послушай, колдун, — промолвил конунг. — У меня к тебе есть деловое предложение.
Дэвайн молчал. Конунг произнес:
— Чего молчишь, колдун? Почему ничего не скажешь?
— Хочу сначала послушать, о чем идет речь. Я ведь, знаешь ли, человек занятой, деловых предложений от всех подряд не принимаю.
Конунговы глаза смутно блеснули, отражая дальнее пламя.
— Эх, и зря я тебя не повесил, — уронил он. — Надо было тебя все-таки…
— Ладно, конунг, — перебил Дэвайн. — Не тяни. Говори, чего надо. У меня нету времени. Говори — а не то так я пошел.
— Гад ты, колдун, — бросил Торгрим. — Вот только выбора у меня нет. Не могу я тебя отпустить… не могу. Слушай, я тебе расскажу кое-что.
Конунг помолчал, точно собирался с духом.
— Коротко говоря, колдун, — угрюмо буркнул он, — плохи наши дела. Пес знает, что у меня тут творится.
— Это я уже заметил, — с усмешкой отозвался Дэвайн.
— А ты не перебивай, колдун! Когда я говорю — не перебивай.
— Извини, — Дэвайн пожал плечами. — Я тебя слушаю. Обещаю, что больше не буду перебивать.
— Да я рассказываю, колдун, рассказываю, — конунг обернулся на горящий дом. Потом сказал:
— Ну, так вот, колдун. Кто-то убивает моих людей. И я хочу, чтоб ты его поймал. Это и есть мое предложение.
Дэвайн не сказал ни слова.
— Чего молчишь, колдун? — осведомился конунг. — Говори уже чего-нибудь.
— Не понимаю, при чем здесь я, — Дэвайн повел плечом. — Я ведь не вылавливаю убийц. Я лекарь, конунг, и очень спешу. Мне недосуг ерундой заниматься.
— Ерундой? — Торгрим зло, криво усмехнулся. — Ерундой, говоришь? Это существо уже четверых у нас убило. Может, в тех краях, откуда ты явился, это и называется ерундой, да только… У нас тут, изволишь ли видеть, люди смотреть друг на друга боятся, из поселка боятся выползти, дочери мои от страха с ума сходят, я сам который месяц глаз сомкнуть не могу, все думаю, кого оно еще прикончит, а ты говоришь, ерундой… — он перевел дух. — Оставайся, а, колдун? Я тебе хорошо заплачу. Отдам, чего захочешь, Асгардом клянусь, ничего не пожалею. Земли пожелаешь? Будет тебе земля. Золото будет, все, чего душе угодно.
— Да при чем тут золото. Я ведь, кажется, ясно сказал: я лекарь, а не колдун. Попроси свою дочь, она прорицательница. А я не прорицатель, и ворожбой не занимаюсь. Как же ты хочешь, чтобы я этого убийцу нашел? Не проси меня, я тебе ничем помочь не смогу.
