Ведь в случае успеха это сулило чрезвычайные выгоды — не только материальные. Благодаря конфиденциальности услуг, оказываемых известным актрисам, топ-моделям и просто женам миллионеров и политиков, доктор Мирбах обзавелась мощными связями. Именно это немаловажное обстоятельство и удерживало разведчика Корфа от окончательного разрыва с опостылевшей ему подругой.
Однако Ютта обладала чрезвычайно высокими амбициями. Она решила любой ценой удержать своего Вадди при себе. Доктор Мирбах кинулась изучать астропсихологию, хиромантию и прочие эзотерические «заморочки» — и все для того, чтобы отыскать ключ к душе упорно неподдающегося, обожаемого ею блистательного Корфа. Но увы! Все усилия «железной эскулапши» оказались напрасными. И доктор Мирбах пустилась «во все тяжкие», не пропуская мимо ни одного привлекательного поклонника и нередко погружаясь в разврат, становившийся омерзительным ей самой. А однажды Ютте сделал предложение престарелый, но знаменитый политик — обаятельнейший человек. Он впервые поставил ее перед серьезным выбором: либо обрести статус респектабельной супруги и вращаться в самых высших сферах, либо и далее грезить о загадочном аристократе. Ютта, недолго думая, выбрала последнее…
— Какой сюрприз, Вадди! Я-то уж думала — ты навсегда пропал, затерялся окончательно в неведомых пространствах Вселенной! — нервным смешком встретила его докторша, но тут же осеклась, мгновенно уловив происшедшую в нем перемену:
— Что-то случилось, Вадди?
В ответ он преподнес подруге букет роскошных лузиантусов и корзинку с деликатесами, приобнял ее за плечи и опустился в изнеможении на низкий кожаный диванчик.
— Да, Ютхен, случилось! Я устал смертельно. Но… гм, не в этом дело. Ведь ты заметила, что я — уже не тот! «Не узнаю теперь я сам себя, не узнаю Григория Грязного», — громко пропел он фразу из «Царской невесты» и с надрывом вздохнул.
— Ты потерянный какой-то, что с тобой, Вадди?
— Знаешь, Ютхен, я действительно не представлял, что буду так страдать, когда умрет мой дядя Лео. Ведь и стар-то он был ужасно, и брюзжал постоянно. Но он заменил нам с сестрой рано умерших родителей. Всю жизнь свою одинокую нам посвятил. И любил все-таки меня, неблагодарного, как сына. Веришь ли?
— Конечно, Вадди, ты ведь не раз упоминал о нем. Но я даже не знала, где он жил. Гм… а чем занимался твой дядя?
— Он жил всегда в Вене, недалеко от дома моей сестры. А в занятия свои меня не очень-то посвящал. Состояние у него было немалое: он и помог мне с моей фирмой поначалу, да и поддерживал меня всегда, что греха таить! А я — свинья, так редко звонил ему! — с неподдельной горечью произнес Корф, на ходу сочиняя легенду. В его тяжелом вздохе отразилась боль утраты. К тому же потеря жизненной опоры в лице дяди Лео остро дала ему прочувствовать собственное одиночество.
