Люси разрешила интерну зашить подкожные ткани.
— Шейте узловыми швами, трех будет достаточно, — сказала она и принялась внимательно наблюдать за действиями молодого хирурга. Парень шил медленно, но тщательно. Некоторые хирурги клиники редко давали ассистирующим интернам делать что-либо самостоятельно. Но Люси хорошо помнила, как сама, будучи интерном, стояла за операционным столом, надеясь, что ей позволят хотя бы завязать несколько узлов.
Это было в Монреале, где тринадцать лет назад началась ее интернатура в Центральной клинике. Потом она специализировалась в ортопедии. Люси на своем опыте убедилась, каким случайностям подчас подвержен выбор той или иной медицинской специальности. Порой выбор определяется теми клиническими случаями, с которыми сталкивается интерн. Когда она училась в Канаде на подготовительных курсах университета Макгилла, а потом на медицинском факультете университета в Торонто, ее медицинские интересы не отличались постоянством. Даже по возвращении в Монреаль она долго колебалась — проходить специализацию или стать врачом общей практики. Но случай столкнул ее с одним старым хирургом, прозванным в клинике Старой Косточкой за пристрастие и любовь к ортопедии. Вышло так, что он стал ее руководителем и наставником.
Когда Люси познакомилась с ним, ему было около шестидесяти пяти лет. В поведении и по своим личностным качествам это был один из самых неприятных людей, с которыми Люси когда-либо приходилось встречаться. В большинстве учебных медицинских центров встречаются такие капризные примадонны, но в Старой Косточке были объединены все их наихудшие черты. В клинике он постоянно оскорблял всех — интернов, резидентов, коллег, больных, — не делая различий и одинаково бесстрастно. В операционной он без всякой видимой причины орал на сестер и ассистентов, употребляя слова из лексикона портовых кабаков и ночлежек. Если во время операции ему, не дай Бог, подавали не тот инструмент, он швырял его в виновника, при более благодушном настроении инструмент летел в стену.
При всех своих капризах и чудачествах Старая Косточка был хирургом экстра-класса. Занимался он в основном коррекцией костных дефектов у детей-инвалидов. Его успехи в этой области сделали его звездой мировой величины. Но и с детьми он ни на йоту не менял своего поведения — обращался так же грубо, не говоря уж об их родителях. Но дети почему-то его не боялись. Детский инстинкт в отношении человека, поняла тогда Люси, лучший барометр, чем оценки взрослых.
