И лживый бог — враг на моем пути. Ненастоящий, фантомный, белой медузой, испуганной медузой перебегающий мне дорогу. Он ведь боится. Я напугал его, милая, но знаю — больше меня его напугал настоящий Господь, спустившийся в мир на мгновение — выкурить сигарету.
George?
…А я, милая, крушу здесь стропила бытия, убиваю его прихвостней, самозванных ангелов. Но ежели есть есть там наверху ненастоящий бог, то следует быть и ненастоящему дьяволу. И он мучает меня в моих снах — стоит за окном, его не видно, но я знаю — он в моей свите. А еще: в огромном зале почти сгоревшие свечи отражаются в бессчетных зеркалах и в полумраке чуть более светлое возвышение, и все одна и та же, одна и та же необыкновенная обреченность. Белый рыцарь в древнем одеянии держит меч, и большие капли алой крови стекают с него на зеркальный пол… Поодаль стоит одинокий в темно-синем одеянии. У него нет меча, его уста произносят молитву, его глаза подняты к небу. Их только двое, но вокруг бесконечные отражения зеркал, такие разные, такие непохожие. Необъятное пространство пронизывают тени и миражи… А в следующий миг — первый из них поднимет меч, но вместо ожидаемого внезапно раскалывает зеркало.
— Я здесь… — тихо произносит издалека темный, — приготовься найти меня не в зеркале.
И первый начинает тупо крушить все зеркала подряд, а голос раздается ему все ближе:
— Не в зеркале…
Белый рыцарь кричит какое-то заклинание и из стен выходят его псы, готовые по запаху найти след. Они кидаются в самый неожиданный угол… ну да, конечно же — он там. И вот уже глаза странного монаха наполняются такой прелестной печалью и он делает рукою вот так… И тогда псы ложатся у его ног, виновато скуля. А на лбу белого рыцаря вырастает прекрасная роза, поранив его в кровь. А потом еще что-то происходит, но я просыпаюсь. Кэт, как думаешь, что дальше?
— Темного убивают.
— Неожиданно. Но ты права. Действительно, громила с розой на челе все-таки опускает меч. Кадр отснят. Спасибо всем участникам, каждому приз — гнилое яблоко. И так…
В тот день треснуло небо, просто улетело, как сорванный безжалостным ветром тент. Я видел с балкона новые небывало ясные созвездия, видимые даже в пять вечера, когда еще совсем светло. Кэт, встав на колени, протянула мне бокал шампанского, а я не мог оторваться от такой невиданной красоты. Потом посмотрел на нее — она тоже была красива. Сны оживают… И я громко закричал в небо его настоящее имя, последнюю тайну, ведомую мне по страшному моему посвящению.
