— Полчаса на объяснение истекло, — объявил Брюкерс.
— Но я не закончил, — простонал Гребан.
Тогда вокруг него начался настоящий базар.
— Как? У тебя было полчаса, — воскликнул Шартье, — полчаса, чтобы пройти за двумя твоими собеседниками до самого их платана, а ты добрался только до нимфы Орифии!
— Он пал к ногам нимфы, — сказал Бенар.
— Серьезно, — оборвал Минюсс, — ты что, думаешь нас заинтересовать спорами комментаторов со всего мира, страшными историями об интерполяторах и копиистах? Прямо игра в прятки. Ты же Платона объясняешь, черт возьми! А кроме меня никто этого не заметил!
Эта фраза вызвала волну негодования против Минюсса, в то время как Гребан, немного озадаченный, собирал свои бумажки, настраивая на товарищей близорукие глаза, скрытые за двойными стеклами.
— Под этим объяснением могла бы стоять подпись Эльстера, — вставил Бенар.
— Эта подпись дорогого стоит, — проревел Брюкерс. — У твоего объяснения, Гребан, был только один недостаток: изобилие. Но твои сведения основательны и полны. Это очень хорошая работа. К тому же было бы лучше, если б каждый говорил по очереди, — властно добавил он, услышав ропот.
— А Деламбр что молчит! — крикнул неисправимый Минюсс.
— Должен признаться, — сказал Симон, не обращая внимания на свирепый взгляд Брюкерса, — что, если бы не прозвонил будильник, наш друг утонул бы в струйке Илисса!..
— Почему ты вместо этого не говорил о платанах! — вступил Минюсс. — И о солнце, сиявшем в тот день! Да видел ли ты платаны, о Гребан? Видел ли ты их своими глазами?
— И нимф! — сказал Шартье.
— Ты к тому же не сообщил нам мнения современной науки относительно похищения Фармакеи, а, проказник!
— Орифии, — скрупулезно поправил Гребан. — Орифии. Это Орифию похитили. И я указал место, где это произошло.
— А каким образом! Борейские приемы! Унесена порывом ветра!.. Это произошло подле храма Реветта, — уточнил Минюсс. — Реветт и Стюарт, Ко Лимитед! Англичане-то в греческих храмах разбираются!
— Извини, речь идет о храме в Агре, — снова поправил Гребан, не почуявший подвоха. — Я сказал, что этот храм еще существовал в девятнадцатом веке, и его видели Реветт и Стюарт.
— От чего нам ни тепло, ни холодно, — сказал Бенар. — Мне больше нравится слушать про Гиппоцентавров, чем про этих людей.
— Будем же серьезны, — сказал наконец Брюкерс, чтобы положить конец словопрениям. — Надо признать, что Гребан очень тщательно разрешил все возникавшие проблемы. Повторяю, он проделал полезную работу, и каждый из нас сможет ею воспользоваться. Очень хорошо, старина.
