Катьке я солгала: на выпускном университетском вечере мы виделись далеко не в последний раз. Более того, именно с этого выпускного, в сущности, все и началось.
То, что Родионов влюбился в меня по уши еще на первом курсе, секретом ни для кого, в том числе для меня самой, не было. Так же, как и тот факт, что чувство его — одностороннее… Не то чтобы Виталька мне и вовсе не нравился. Но… Словом, я вполне успешно вписывалась в те времена в категорию девушек, ожидающих не менее чем принца. А на принца он не тянул никак: обыкновенный русоволосый парень с простым и приятным лицом, каких в российской провинции — пруд пруди. Он и был из провинции, из славного города Рязани. Веселый, компанейский, отлично наяривавший на семиструнке популярные тогда в нашей среде блатные, полублатные и «диссидентские» песенки… Вообще, характер у Виталика был общительный и легкий. Но в моих глазах ему не хватало многого, а на самом деле Родионов просто-напросто не сумел задеть в моей душе ту таинственную струну, с которой и начинают, как выражаются поэты, стучать в унисон сердца двоих.
Что же произошло на выпускном вечере, переместившемся в итоге из актового зала в студенческую общагу и завершившемся, как водится, неумеренными возлияниями? Если разобраться — ничего особенного. Конечно, если не считать этих самых возлияний, практически первых в моей жизни. Нужно сказать — и последних, если иметь в виду их явную неумеренность: единственный в жизни питьевой беспредел обошелся мне недешево. Обнаружила я это только на следующий день около полудня, проснувшись в Виталькиных объятиях…
Ни одной женщине на свете не надо объяснять, что такое «эффект первого в жизни мужчины». А Виталька у меня как раз и был первым, так уж я воспитывалась моей покойной теткой, что в отличие от большинства ровесниц считала потерю девственности катастрофой. И как бы я ни оберегала себя от этой катастрофы, она меня в ту ночь все-таки настигла. Стоит ли говорить, какую лавину любви и нежности обрушил на меня Виталька. Да, он меня действительно любил… Любила ли его я — мне, тогдашней, понять было не дано. В любом случае надеялась, что полюблю, зная, какой замечательный у Родионова характер, помня, какую немыслимую преданность и деликатность демонстрировал он мне все годы учебы.
Я и по сей день не знаю — то ли Виталька воспользовался моим невменяемым алкогольным состоянием, то ли я сама, как уверял он, пошла ему навстречу, подогретая винными парами… Не знаю. Но спустя всего две недели мы подали заявление в ЗАГС и начали готовиться к свадьбе. Наши бывшие однокурсники исходили восторгом: оказывается, все пять лет они горячо сочувствовали Родионову, а меня считали стервой! Такая вот, как выражается Катька, «фишка».
