— Почему в «б»?
— Потому что оденься, — сказал я сквозь зубы, — молоко в холодильнике. Газ не зажигай. Отравишься. Под ванной — только попробуй налить ее! — игрушки. Жди меня. Понял?
— Ага… Твоя школа близко?
— Да! Да! Где же шапка?
Я посмотрел в окно. Наверно, уже зазвенел звонок: два старшеклассника со страшной скоростью, согнувшись, как на катке, мчались к дверям. Я без шапки, расталкивая стулья, тоже побежал в школу. Мой братишка все-таки опять успел спросить:
— «Завыч» это — имя, отчество?
Я уже на ходу от злобы и раздражения ответил ему тихим стоном.
На первом уроке у нас был диктант. На втором и на третьем я не думал о братишке. Но на арифметике, когда меня вызвали решать задачку про наполнение бассейнов водой, я стал вместо цифр задумчиво рисовать на доске закорючки и грызть кусочек мела. Я представил, как мой братишка открыл все краны в ванной и зажег газ…
Думать о задачке я не мог. Меня посадили на место.
На переменке только я хотел сбегать домой, чтобы успокоиться, как меня схватила за руку библиотекарша Лика и сказала:
— Я слежу уже за твоей пятой книгой. Ты загибаешь странички и ломаешь корешки!
Пока я доказывал Лике, что это «так и было», зазвенел звонок. Я бы, конечно, сбегал домой, но географию у нас временно преподавал новый завуч — Алексей Петрович. Опоздать на его урок я не решился бы ни за что на свете. Несмотря на молодость, как сказала Людка, он был самым строгим из всех учителей, никогда не улыбался и не любил «праздных» вопросов. Его еще не было, а мы уже сидели тихо-тихо и листали учебники.
Вдруг скрипнула дверь, все встали, придерживая крышки парт; дежурный Петька кашлянул, прочищая горло, и в класс вошел… Онсапоенго!
— Здравствуйте, ребята. Я хочу учиться, — сказал он, помахав мне рукой. — Мы прилете…
Я бросился к нему, зажал его рот ладонью и потащил к своей парте. В коридоре уже были слышны шаги Алексея Петровича.
Я взмолился перед ребятами:
— Я вас… Я всю жизнь не забуду. Только молчите!
Все произошло так быстро, что никто даже не успел засмеяться. Я запихнул моего братишку под парту и прошипел:
— Молчи… Сиди… я тебе… я тебя… в метро покатаю!
Наш завуч вошел в класс. Он сразу кого-то вызвал. Я сидел ни жив ни мертв и думал: «Может, все сойдет. Лимский же двух ужей держал за пазухой три урока… Лиля и Громова нашли на дороге щенка… Он тоже сидел под партой и ни разу не тявкнул».
Вдруг Онсапоенго закряхтел и зашевелился у моих ног. Я замер и закрыл глаза. В голове моей сразу стало пусто-пусто. Потом в ней гулко, как в физкультурном зале, загремел голос нашего завуча.
