— Мне нравится вот этот! — громко сказала я и ткнула пальцем во второго слева.
— И мне, — машинально произнесла дама, но тут же вскочила, едва не расшибив мне подбородок своим затылком. — Вы! Вы… что тут делаете?
Ее лицо залила краска известного цвета, и непонятно было, чего тут больше: гнева или смущения.
— Я пришла пожелать вам доброго вечера и попросить об одной услуге…
— Какой услуге? Вы из какой палаты? — Она явно не знала, как себя вести.
— Ну из этой… где меня якобы с сотрясением мозга положили три часа назад…
— А-а, ясно. Автокатастрофа… Так вам лежать надо, а вы тут бродите.
Дама явно начала входить в первую стадию административного восторга. Надо было срочно пригасить этот пыл. А в таких случаях нет ничего лучше неожиданных ходов.
— У вас какая зарплата? — невинным тоном осведомилась я.
Она опешила и удивленно посмотрела на меня:
— Две… двести двадцать…
— И вы давно получали ее?
— Три… четыре месяца назад…
— Так вот сейчас получите. Принесите, пожалуйста, мои вещи и сумочку, — тоном, не терпящим возражений, сказала я. — Моя фамилия Иванова.
Дама куда-то вышла и через минуту вернулась с платьем, туфлями и сумочкой.
— Благодарю!
Открыв сумочку, я достала из лежащей там пачки шесть пятидесятирублевок и вручила их тупо глядевшей на меня медсестре.
— А-а это… зачем?
Она окончательно была сбита с толку.
— Затем, что мне позарез надо попасть домой, а вы меня здесь не видели и не слышали, — заявила я, одеваясь быстро, как солдат по тревоге.
Не давая женщине опомниться, я выскочила из помещения и устремилась по коридору к выходу из больницы.
Последнее, что я видела, открыв дверь и оглянувшись, это стоящую на пороге дежурки фигуру в белом халате с открытым ртом и с деньгами в руке.
…Через полчаса я входила в дверь своей квартиры. Уф! Ну и приключеньице выдалось! Сейчас надо первым делом принять душ, выпить кофе и обзвонить два городских морга: не поступала ли туда недавно женщина такая-то с такими-то приметами.
В течение часа, сделав все необходимое, к своему величайшему облегчению, я выяснила, что нет, не поступала. Значит, Тиана жива, слава Богу! Но что же в таком случае могло случиться?
На часах было почти десять вечера. Еще не поздно съездить туда, где все это произошло, и все узнать на месте. Наверняка в теплый летний вечерок старушки грызут семечки сплетен на лавочках у дома Тианы.
Чувствовала я себя, конечно, не лучшим образом, однако времени разлеживаться не было, лежать я могла бы и в больнице.
