— О чем это ты, Ратульская? — подозрительно морщит длинный нос толстенькая Людка. Ей никогда не хватало терпения промолчать в нужный момент. А, может, ей злых чудес не досталось.
— О своем, о вечном.
Нас будто связали круговой порукой, омертой: мы, не договариваясь, притворяемся, что все хорошо и скорее готовы откусить себе язык, чем признаться.
Или мне только так кажется?
Тянущиеся резиной уроки заканчиваются раньше. Школа полупустая, непривычно притихшая без большей части школьников. Часть педагогов решила от своих учеников не отставать: не было русского, на английском нам дали на замену немку, а с алгебры, последнего урока, отпустили на все четыре стороны.
Последний час было невыносимо холодно, чуть теплый столовский чай согреться не помогал, в горле першило. С одноклассниками не только говорить, но и прощаться не хотелось. Хотелось спать и цитрамона.
Я выхожу на улицу, туда, где не прекращает падать снег и ощущение защищенности исчезает окончательно.
У ворот школы стоит Макс и курит какие-то длинные, типично женские сигареты, отдающие ментолом. Из-под шапки торчат волосы, на сером, обмотанном вокруг шеи шарфе остается пепел.
При виде меня вчерашний знакомый приветливо махает рукой. Жаль, я надеялась, у него здесь подружка. Хотя, по здравому размышлению, здешние нимфетки слишком юны для него, он-то явно закончил или заканчивает институт.
— Чего хотел? — грубо, конечно, но как есть.
— Поболтать, — выкинув сигарету, Макс тут же достает новую, вертит в худых пальцах, но не прикуривает, — только ты и я.
— Звучит как предложение озабоченного и не сильно трезвого типа. Учти, ты не в моем вкусе, — расставляю все точки над й во избежание недоразумений.
— Не переживай, мне малолетки тоже не интересны, я УК уважаю, — фыркает он, — поговорить надо. Завалимся в кафе, ладно?
— Не-а.
— Я плачу, — не успокоился парень.
Такая настойчивость достойна награды, не могу же я отказать страждущему в разговоре. Да и проголодаться уже успела, хотя, спать хочется куда сильнее.
— А ты у нас богатенький буратино? — вручаю навязчивому молодому человеку рюкзак. — Ладно, идет.
Ближайшее кафе в нескольких улицах от школы, в нем нельзя нормально перекусить, зато кофе там предлагают просто отменный. Макс честно тащит мой баул всю дорогу, и успевает выкурить четыре сигареты.
Заткнув уши наушниками, привычно пытаюсь отгородиться от мира музыкальным фоном: сначала Нирвана, потом перехожу на Тарью Турунен, которую сменяет неизвестным образом затесавшийся в плейлист Моцарт с его Реквиемом. Символично.
