Он взял бинокль и стал поворачивать голову, пока красная игла азимута не встала по центру — автопилот обеспечивал правильное направление. Поначалу картинка состояла лишь из темного треугольного пятна, размытого завихрениями. Затем процессор откалибровал атмосферную модель и сцена сразу обрела резкость: конус черной вулканической породы, возвышающийся над пологом леса. Искажения в нижней части картинки не поддавались исправлению; изображение распалось на множество серых и коричневых пятен, пока море полностью не закрыло поле зрения.
— Это то место, — сказал Прабир.
Мы едем на остров бабочек.
Прабир надеялся, что им удастся найти незамеченный ранее проход сквозь риф, но по мере того, как они метр за метром двигались вокруг острова, наблюдая за экраном сонара, шансы на это все уменьшались, пока не исчезли совсем. Из-за узости старого южного прохода двадцать лет назад никто даже и не попытался бы пройти им на таком большом судне, но автопилот уверенно заявил, что такого зазора вполне достаточно.
Они бросили якорь сразу у внутренней кромки рифа. Слишком поздно сходить на берег, когда до темноты оставалось лишь час времени. Пляж оказался меньше, чем помнилось Прабиру, и невозможно было сказать из-за чего: то ли из-за наступающих джунглей, то ли из-за бури, которая вымела песок, а может он просто недооценил высоту прилива. Кокосовые пальмы все так же стояли у края песка, но весь остальной подлесок задушил какой-то странный колючий кустарник. Не осталось даже намека на дорожки, которые когда-то вели от пляжа к кампунгу.
После того, как они поели, Грант отправилась совершать свой вечерний звонок домой. Прабир сидел на палубе, одурманенный жарой. Он не мог позвонить Феликсу — ему совершенно не хотелось вынужденно оправдываться за то, как он поступил с Мадхузре и, кроме того существовала опасность, что возникнет опосредованное противостояние, если они двое поддерживали связь.
Он лег и попытался заснуть.
Сразу после полуночи он услышал, как Грант поднялась на палубу. Она стояла рядом с ним.
— Прабир? Ты еще не спишь?
Когда он перевернулся, то увидел, что она смотрит на него с такой неприкрытой увлеченностью, которой он научился избегать, когда ему стукнуло пятнадцать. Но потом ее глаза переместились на какую-то нейтральную точку за плечами Прабира, и он засомневался в значении того, что увидел.
— Я просто подумала, тебе надо знать, что твое вымогательство принесло первые плоды.
