Тут Василия охватила тревога: чего-то не хватало в окружающем пространстве, такое ощущение бывает, когда внезапно прекращается тиканье ходиков. Недоумевая, он покрутил головой и вдруг понял: неестественно тихо лежит Наташа, как будто и нет ее, не шелохнется, не всхлипнет, даже дыхания не слышно. Он осторожно провел по ее лицу ладонью. Наташа отвернула лицо к стенке, а пальцы Василия стали влажными.
— Ты чего? — шепотом спросил он. — Что случилось? Может, вызвать врача?
— Мне страшно… боюсь, — проговорила она так, что он едва услышал.
Василий стал поглаживать ее волосы.
— Глупенькая, да чего тут бояться? Все проходят через это. Возьми, любая женщина.
— Я понимаю, а все равно страшно. Говорят, когда бабы рожают, то проклинают своих мужей.
— Успокойся, глупенькая, успокойся, проклинай и ты, если это поможет.
— Ну что ты… — сказала Наташа и прижалась влажной щекой к его руке.
— А бояться не надо, я же с тобой, я рядом, ты не одна, ты не как старушка, что под нами.
— А правда, — сказала Наташа, всхлипывая. — Случится с ней чего, так никто и не узнает.
— Не нагнетай ужасы, — мягко сказал Василий, укладываясь. — Ни с ней, ни с тобой ничего не случится. Сейчас у тебя просто нервы. Но это временно. Постарайся уснуть.
Оба затихли, и Василий уже впадал в полузабытье, когда видения теряют графическую четкость и, сливаясь друг с другом, рождают нечто фантастическое, как голос Наташи пробудил его, вернул на землю.
— Вася, а почему ты был против ребенка?
Теперь началось… Это воспоминание для него было сейчас самое неприятное. Что и говорить, он был неправ, когда сразу предложил Наташе лечь в больницу, а она — молодец — не согласилась. Плакала, но не соглашалась. Тогда ему казалось, что с рождением ребенка он перестанет чувствовать так полно, как сейчас, свою независимость, свою способность в любой момент начать, если потребуется, жизнь заново, и будет он, как трамвай, который идет только по заранее проложенным рельсам.
— Глупости говоришь, — сказал Василий. — Я никогда не был против ребенка, я только высказывал предположение: не преждевременно ли? Квартиру едва получили, да и то одна комната… Впрочем, теперь все это ерунда…
— Но ты был против! Вырастет наш ребенок, как ему в глаза посмотришь?
— Слушай, не используй свое положение, у меня нервы не железные.
— Я не использую. — Наташа теснее придвинулась к нему и затихла.
Уже засыпая, Василий думал: появится ребенок, и все пойдет по-другому — плавно и широко и, главное, полноводно. И еще он подумал: тихо-тихо, еле-еле, а капли на балконе все-таки слышны.
