Лена жила в деревянном двухэтажном доме не очень-то и далеко от каменного дома Красновых, но даже это расстояние давалась ей с трудом. Валерка явно не рассчитывал, что весь собранный им домашний скарб придется нести хрупкой девчонке. Оттого и складывал он нажитое его семьей «добро» под свою, мужскую руку.
Совсем неожиданно Ленку кто-то окрикнул, от чего она дернулась всем телом и выпустила узлы.
— Ленка! Чекисты уехали? — послышался из-за сарая голос Краснова.
— Уехали, — ответила девчонка, озираясь по сторонам.
— А дядя Жора с ними? — вновь спросил Валерка.
— Дядя Жора дождался, когда они уедут, а сам пошел в опорный, водку жрать, — ответила Леди и опустила перед Красновым его фанерный чемодан.
— Леночка, давай мне эти шмотки и сходи, пожалуйста, за остальными. Я тут пока покараулю. Я вижу, тетя Фруза, сука старая, уже вон примеряет мамкины вещи, — сказал Краснов. — Жаль, что Синица и Хвощ в школе, так бы пацаны сами все перенесли.
— Ты, не переживай, Валерочка, я все перенесу, все сама, — сказала Ленка и, осмотревшись, вернулась к подъезду.
Там, озираясь по сторонам, словно воровка, стояла тетя Фруза, которая прячась за сиреневый куст, уже полноправной хозяйкой шарила в чужих узлах. Она вытаскивала кофточки Светланы Владимировны и, прикинув себе на грудь, тут же на несколько секунд скрывалась в подъезде.
— Ты, уже все отнесла? — удивилась тетя Фруза, когда, выйдя из подъезда, нежданно увидела Ленку.
— А что, я вам помешала чужие вещи воровать? — спросила Леди, глядя с чувством сожаления и пренебрежения в глаза соседки Красновых.
— Ты, что, шалава, говоришь такое! Да я честнее всех в этом районе! Ко мне НКВДешники по вечерам не приходят и не арестовывают. Сам околоточный уважает меня.
— Уважает за самогон, которым вы торгуете днем и ночью. Спекулянтка! — сказала Ленка с пренебрежением в голосе.
— А ты, что сучка, видела, чтобы меня, честную гражданку Советского Союза в спекулянстве обвинять, как нэпманку дешевую? Да я в управление НКВД пойду, чтобы этого майора с его жонкой посадили на пятнадцать лет, как Ваньку Залепу с этим Фескиным. Пусть в Магадан едут золото мыть — шпиёны сраные!
— Ах, тетя Фруза, тетя Фруза, знали бы вы, что Леонида Петровича, уже расстреляли, — спокойно и тихо сказала Лена. — Не на кого вам жаловаться, — и, взяв оставшиеся узлы, пошла к своему Валерке.
Тетя Фруза прикрыла ладонью рот, чтобы не заорать от ужаса. Она выкатила из орбит свои глаза и медленно, медленно стала сдавать назад, стараясь попасть своим широким задом в двери подъезда. От этой новости ее бил озноб и она представить себе не могла, что ее соседа больше нет в живых. Хоть и была эта тетка до глубины души стервозная и сквалыжная, но смерти она никогда никому не желала в силу своей веры в бога.
