— Да как же это? Как же это? — с дрожью в голосе говорила она и, ощутив задом дверной косяк, присела в проеме прямо на порог. — Да как же это может…? — хотела было договорить она и вновь, заткнув рот ладонью, закричала, что было сил. Вдруг, встав на карачки, словно рак вползла в подъезд, так и держа руку, прикрывая свой рот. Эта новость настолько поразила её, что тетя Фруза не на шутку испугалась. Она моментально закрылась в квартире и, помолившись перед иконой, спряталась в своей комнате, пригубив картофельного самогона за упокой соседа, который она уже с утра распечатала не дожидаясь первых «клиентов».
— Фруза кофту украла, — сказала Леди, подойдя к Валерке.
— Да, я видел, как она шарилась по узлам… Бог ей судья! — сказал Краснов и, подхватив свои вещи, направился в дом к Елене.
День подходил к концу.
Октябрьский ветер гнал желтую листву, напоминая о том, что тепла уже не будет.
Краснов сидел на знаменитом бревне, рядом с футбольным полем, обнимая Ленку. Отключившись от произошедшего утром, он тупо смотрел в одну точку, стараясь осмыслить сложившуюся для него ситуацию. В его голове от накатывавших мыслей, казалось, шевелился даже мозг.
Еще вчера он видел мать. Видел её улыбку. Чувствовал её запах. Краснов не понимал, как и за что все эти напасти навалились на его семью. Почему его отец коммунист, майор РККА, так нелепо сгинул в застенках НКВД!? Чем насолил он этой власти?
Вопросы сыпались как из рога изобилия, и он не видел им конца. В эту горькую для себя минуту только Ленка разделила его одиночество, но даже она не в силах была помочь его горю, которое тяжелым грузом опустилось ему в душу. Было такое ощущение, что какая-то неведомая черная сила положила ему на грудь тяжелую и холодную гранитную плиту, под тяжестью которой он задыхался, и чувствовал себя абсолютно разбитым.
— Слушай, Леночка, может, мы сходим к дяде Моне. Он все знает. У него есть знакомые в НКВД. Может он сможет, что посоветовать, чем-то помочь? — сказал Валерка, ища малейшую зацепку, чтобы помочь матери. — Я так больше не могу. Надо что-то делать…
— Пошли! Ты же знаешь, где он живет, — ответила Леди, держа Краснова под ручку.
Дорога была недолгой, и уже через десять минут Валерка постучал в полуподвальное окно на Ленинской. Там еще горел свет, и было видно, как старый еврей Моня колдует над чьими-то сапогами. Через мгновение послышался кашель сапожника и шарканье его тапочек по полу.
— Кого Бог принес в столь поздний час? — спросил он, не открывая дверей.
