— А ты, Петрович, сидишь тут как у тещи на именинах! Что, не мог парня ухватить!? — заорал старший, ища в ту минуту козла отпущения.
— А че, я? Че, я!? Во я знал, что он будет сигать в окно! Пусть себе бежит, он же еще пацан!
— Что ты, старшина, сказал!? — возмутился один из чекистов. — Он сын врага народа! Ему через две недели уже восемнадцать стукнет. А он, как член семьи немецкого шпиона, должен быть у нас под контролем. Ты, что забыл постановление Совнаркома о выселении неблагонадежных на 101 километр от областных центров!?
— Нет, не забыл, — пробубнил участковый, чувствуя, что все равно он виновен в побеге Краснова. Даже если он и не виновен, то коллеги из НКВД обязательно его таковым сделают, чтобы самим не отвечать.
Ленка, видя, как Валерка скрылся, еще несколько минут стояла в комнате, ничего не понимая. После недолгой перепалки чекистов с участковым, она незаметно вышла из квартиры, слыша, как они еще продолжают ругаться. По всей вероятности, в планах НКВДешников было не только размещение Краснова в приюте, но и его арест по достижению им совершеннолетия.
Брошенные Красновым вещи лежали невдалеке от подъезда. Стопки книг, большой чемодан с одеждой и узлы с вещами матери и отца. Все это могло стать добычей алчных соседей и Леди, зная об этом, постучала в квартиру тетки Фрузы, живущей на первом этаже.
— Тетя Фруза, здрасте! Могу я у вас оставить Валеркины вещи? — спросила Ленка у выглянувшей из-за двери пожилой женщины с красно-синим лицом явной алкоголички.
Стоя в дверях, тетя Фруза курила папиросу и, глубоко затягиваясь, дымила Ленке в лицо. В её волосах торчали бигуди, сделанные из разноцветных тряпочек, которые торчали в разные стороны, словно антенны.
— Ну и шо? — спросила она, перебрасывая папиросу из одного уголка рта в другой.
— Тут вещи Красновых, нужно их на время спрятать, — сказала Ленка, уже более кротким голосом.
— Ну и шо! Я вам шо, камера хранения! Знаем мы этих, шпиёнов! Сегодня я оставлю их шмотки, а завтра придет связной и будет у меня пароли всякаи спрашивать? Нет, милая! Я покараулю, пока ты к себе домой их переносить будешь, но не боле… Пущай тебя енти германские связные домогаются! А я женщина пожилая, и дюже нервная!
— И на этом спасибо! — со вздохом сказала Леди.
Ленка вышла из подъезда и, взяв в руки стопку книг и фанерный чемодан, медленно поплелась домой. Пройдя несколько метров, она ставила свою ношу и, немного отдохнув, вновь брала тяжелые вещи и упорно продолжала идти.
