В этот момент краем сознания подумалось: какая же это была глупость – поверить несмышленой девчонке, отправиться к этой злобной ведьме, которая наверняка и сдала их своим мрачным соплеменникам. А все эти разговоры о судьбе, об особом пути – просто бессмысленный самообман! Потому что нельзя верить никому, потому что кругом – одни враги, противопоставить которым можно только силу и хитрость. Стоит лишь раз дать слабину, довериться – и все, ты корчишься на дыбе, как насекомое, насаженное на иглу адского коллекционера.
В пасти Хозяина сверкнуло пламя, потянуло жаром и легким дымком. Бог знает, что за процессы вызывали огонь внутри деревянного чудовища, зато становилось ясно, отчего опален его злобный лик. Пасть приближалась, но куда страшнее пасти были эти выпученные, дергающиеся глаза.
Книжник закричал.
Он все еще пытался сопротивляться, но проклятое растение действовало, как удав, все сильнее сжимая кольца и усиливая давление с каждым неосторожным движением жертвы. Он даже представить себе не мог, что однажды взмолится о быстрой и легкой смерти. Но сейчас, когда что-то отчетливо защелкало в позвонках, когда боль стала невыносимой, эта мысль тупой иглой вонзилась ему в мозг.
– Убейте меня… – пролепетали иссохшие губы. – Только сразу…
И все кончилось. Он так и подумал – что умер и лишился каких бы то ни было ощущений. Но через секунду иллюзия исчезла – и новая боль привела его в чувство: он рухнул на землю. Упершись трясущимися руками в землю, он приподнялся и понял, что убийственная злынь-трава рассыпалась прахом. Он тупо глядел на то, как корчатся проклятые отростки, и не мог взять в толк, что случилось. Но рядом возникла знакомая фигурка – опустившись на коленки, Травинка выливала какую-то темную жидкость из берестяной лоханки под корень монстра, в лапах которого уже неподвижно замер Зигфрид. Едва лоханка опустела, побеги злынь-травы дрогнули, по зеленой поверхности пошли волны – и мощная поросль, обмякнув, выпустила жертву. Зигфрид упал на землю и застыл неподвижно.
Книжник поднял взгляд. Долговязый Пень возвышался с невозмутимой неподвижностью, словно ничего и не произошло. Исчезли страшные глаза, захлопнулась пасть. И только легкий дымок над опаленной башкой напоминал о недавнем кошмаре.
Оглядевшись, Книжник отметил, что куда-то исчезли все эти зрители-садисты, как и бесстрастные бородатые экзекуторы. На делянке не осталось никого.
Но это беспокоило не так, как жизнь Зигфрида. Пульс не прощупывался, на шее отпечатался багровый рубец от щупальца злынь-травы. Неужели все?..
