Наконец с внутренней стороны раздались скрипучие шаги и грубый голос:
— Что надо?
— Я тебе покажу, что надо! — зарычал в ответ стучавший. — Открывай, бездельник!
Заскрипело оконце, в проеме показалась лохматая голова. Всадник что-то сказал ему, тот вскрикнул и побежал будить владыку.
* * *
После дневного отдыха Никон зашел в библиотеку. Долго бродил среди полок, трогал руками старинные книги в деревянных и кожаных переплетах, расшитых бисером и скрепленных металлическими застежками. Три из них отложил в сторонку. Потом зашел к Илье и попросил его показать монастырскую ризницу. У того сердце сжалось.
Игумен будто в воду смотрел. Чего-чего, а уж золото Никон сильнее себя любил. Вот и сейчас сначала снял со стены икону Николы Угодника в золотом окладе. За такую десять сел купишь.
— Новая или от Филиппа осталась? — заиграли глаза митрополита.
— Рассказывают, царь Борис Годунов монастырю подарил, — скривил беззубый рот игумен.
— Борис никогда не был царем! Он под носы глупым боярам собачьи хвосты бросал! — Икону вешать не стал, положил на стол. Клацк! — Та тяжелой сковородой стукнулась о столешницу.
Захотелось Никону осмотреть стоявший в углу обитый железом сундук. Илья долго возился со ржавым замком, но так и не смог открыть.
— Я сам! — не выдержал Никон. Одним рывком сорвал замок, поднял крышку. Сначала вынул панагию, всю в драгоценных камнях. От нее такой свет искрился — всю ризницу наполнил.
— Господи Всемогущий! Какие ты творишь чудеса в этой жизни! Слава тебе! — И Никон с благоговением поцеловал нагрудную иконку.
«Коршун, настоящий коршун!» — к горлу Ильи подкатил комок, он едва сдерживался, чтобы не вырвать из рук гостя драгоценную панагию.
— Много добра, Илья, прячешь. Какой год здесь игуменом?
— Четырнадцатый.
— Че-тыр-надцатый… Как раз о том и говорю! Каждый год тебе телегу золота сваливает.
— Владыка, помилуй…
Но Никон взмахнул рукой, приказывая молчать, и вынул из глубокого кармана письмо, протянул Илье.
— Прочитай-ка! От старого соседа мне нечего скрывать… В прошлую ночь мне сам боярин Юрий Алексеевич Долгорукий привез. Из Архангельска. Туда письмо из Москвы доставили…
Игумен раскрыл плотную бумагу с сургучной печатью. Перед глазами забегали строчки: «Владыка, заступник наш перед Богом, — вслух читал Илья, руки его тряслись. — Митрополит Иосиф второй месяц не встает с постели. Лицо пожелтело…».
— Ты вот где прочитай! — Никон большим пальцем показал на то место, где следовало читать.
