– А девяносто миллионов на фильм – это много или мало? – задал мне шеф такой же вопрос, какой я задавал Ирине.
– Знающие люди говорят, что такая сумма средняя, – ответил я.
– Значит, Лисянский эти деньги в фильм уже вложил? – спросил шеф.
– Вложил. Все бумаги, договора и прочие документы имеются, – сказал я.
– Хорошо, давай дальше, – потребовал шеф.
– Ну, а дальше… Дальше Пиктиримов по окончании майских праздников приступает к съемкам фильма, – продолжил я. – Все идет замечательно, пока ранним утром неделю назад в проулке на задворках ресторана «Ерема» не находят между мусорных баков простреленное в трех местах тело Марка Лисянского.
– Круто… – заметил шеф.
– Еще как, – согласился я. – Лисянский получил три ранения в грудь, одно из них смертельное. Кстати, это о чем говорит? – снисходительно посмотрел я на шефа.
– Не знаю… – немного подумав, ответил тот.
– Это говорит о том, что стрелял далеко не профессионал, – тоном умудренного опытом учителя произнес я. – Два выстрела из трех несмертельные, контрольного выстрела нет, пистолет не скинули… Стрелял явно дилетант в киллерском деле. Ну, или дилетантка. Элементарно, Ватсон, – добавил я и спохватился: – То есть шеф…
– Ты сказал «дилетантка», – шеф сделал вид, что не расслышал или не придал значения моему «Ватсону». Но меня не проведешь: я-то уж знаю, что шеф ничего и никогда не пропускает мимо ушей, и когда приходит надобность, обязательно все припомнит… – Значит, ты допускаешь, что продюсера могла убить женщина?
– Допускаю, – ответил я.
– А кто мог убить: бывшая жена, которую продюсер бросил, или новая, Аленина эта? – просил шеф.
– И та могла, и другая, – без малейшей заминки ответил я. – Первая, ее зовут Светлана Аркадьевна, вполне могла убить из-за ревности и мести. Та еще змеюка. Хотя, мне кажется, вряд ли она…
– Почему?
– Потому что эта Светлана Аркадьевна, очень похоже, уже нашла себе бойфренда, разъезжающего на спортивном «Феррари». Да и в средствах она не стеснена, ибо Лисянский, помимо дома, когда уходил от нее, оставил ей, очевидно, и немало денежек. Чтобы не особенно обижалась.
– А вторая – это Аленина? – спросил шеф. Ничего удивительного, он всегда был догадлив.
– Так точно, шеф, – опять по-военному ответил я. – Перед самым убийством Лисянский узнал о ней нечто такое, что заставило его в корне пересмотреть свое решение относительно того, чтобы снимать Аленину в главной роли. За день до своей смерти он в ультимативной форме потребовал от Пиктиримова снять Наталью Аленину с главной роли и найти на ее место другую актрису. В противном случае он грозился вытащить деньги из проекта. Что означало одно: не видать обоим, Алениной и Пиктиримову, триумфального возвращения в мир кино…
