Ойгур, невзирая на все вопли, заключил ее в тепловой кокон. Впрочем, особенных возражений мы после этого больше не слышали.
А затем я увидел горы.
Над горизонтом горела неровная белая полоса, отдающая золотом в небе. Это выглядело так завораживающе, что всю мою усталость как рукой сняло. Я ускорил шаг.
— Лемт, ты куда?
Я оглянулся. Винф и Омо направлялись куда-то в сторону, явно не к горам.
— Нам через реку, — сказал ойгур и указал в том направлении.
Я несколько огорчился. Про Ойомейские горы много где было написано, даже у нас, в Мэфе.
Омо как будто тоже не понравился такой поворот событий. Во всяком случае, горы ее явно привлекали больше, чем река.
— Виинф. А Вииинф. Мы же никуда не спешим? — спросила Омо, дергая его за рукав.
— Есть идиоты в ойомейских поселениях. И в мефийских тоже. Но рядом со мной их почему-то больше всего…
Винф ворчал не переставая. Его можно было понять, особенно если учесть, что двигались мы медленно-медленно, делая все, чтобы не оказаться под солнечным светом. Омо сказала, что теневые стражи так просто от нас не отстанут.
Но горы! Мне столько про них рассказывали, я просто не мог не побывать там. В Мэфе не было ничего подобного.
Начало зимы в Ойомее оказалось совсем другим, чем в Мэфе. Как я помнил, на моей родине в это время небо затягивало тучами, и следующие несколько месяцев в воздухе стояла ровная, чуть отдающая синевой серость. Здесь же ветер гнал по небу облака, и нельзя было сказать, какая погода будет в следующие полчаса — дождь ли, снег или солнце.
Мы здорово отклонились к северу. Ойгур сказал, что это затем, чтобы не наткнуться на работорговцев, чьи стоянки встречались в самых неожиданных местах. Хотя лично у меня было подозрение, что он специально удлинил маршрут, чтобы надоедать нам нравоучениями.
Мне казалось странным, что Винф просто не отделался от нас и не пошел своей дорогой. Похоже, клятва, которую он взял с меня, действовала на нас обоих.
Горы были великолепны, я не мог этого не признать. Часть скал состояла из полупрозрачного кварца, изломы других маслянисто блестели, оттеняемые снегом; неровный горизонт вдали сливался с небом.
Стоила ли вся эта красота наших жизней, вопрос отдельный. Я не был уверен, что хочу знать на него ответ.
Ближе к вечеру, впрочем, пришлось согласиться с ойгуром в том, что я идиот. К горам мы подошли, когда уже стемнело, и забраться на высоту, чтобы осмотреть окрестности, было не только бесполезным, но и опасным делом. А днем пришлось бы полагаться на погоду.
